- Э... парниша! Это как мне до космопорта дойти? Не подскажешь? Будь добр... проводи пжалста... Я,... ик!... Кажется заблудился.

Так и сейчас. Ощущения были один в один. Ожидание великой трёпки и... вполне себе мирная просьба.

Штурмана чуть не пробил нервный смешок, но уняв рвущийся из глубин души порыв он всё ещё сотрясаясь от подавленного смеха, включил причальные автоматы.

Дальше было ещё более интересно.

Звездолёт веркомо выдвинул стыковочную трубу и пристыковал её к шлюзу курьерского корабля. Штурман поспешил переключиться на камеры в шлюзовой. Ему очень было любопытно посмотреть на давних врагов Конфедерации, которых почти никто вблизи не видел. Да, будет чем похвастаться перед другими пилотами... Правда, если этот контакт не засекретят, что называется "на ходу"...

Спустя некоторое время, необходимое для продувки стыковочной трубы и уравнивания давлений, в шлюзовую шагнул высокий моложавый человек лет тридцати в строгом дипломатическом костюме. В руках у него был довольно объёмистый стальной чемоданчик.

Лицо у веркомо было вполне обыкновенное. Даже очень обыкновенное. Не такое, как ожидал увидеть штурман. Впрочем, стоило списать все эти неправедные ожидания на стереотипы вбитые масс-медиа. Там всегда веркомо представлялись жуткими монстрами лишь отдалённо похожими на людей.

Навстречу ему выступил дипкурьер в сопровождении своих стандартно-квадратных мордоворотов. В отличие от предельно спокойного пришельца, дипкурьер выглядел несколько ошарашенным.

Стоило бы ожидать длительных "ритуальных танцев", но видно веркомо не были настроены на соблюдение дипломатических протоколов. Спешили они, что-ли?

Визитёр от веркомо шагнул вперёд и протянул чемодан дипломату.

- Срочная посылка Высшему Совету Директоров Биэлы. - сказал он без предисловий. - Это защита от биологического оружия второго рода. Инструкция к применению в первой секции контейнера.

Дипкурьер Биэлы что-то попытался то ли возразить, то ли просто сказать, но был остановлен властным взмахом руки веркомо.

- Мы в курсе, что ваши эмиссары искали связи с нами. Передайте Совету, что мы придём тогда, когда сочтём нужным.

- Значит ли это, что веркомо возьмут в случае фатального конфликта нас под свою защиту? - наконец вставил своё биэлец.

- Об этом пока речь не идёт. - отрезал визитёр, скупо поклонился и удалился на свой корабль.

Дипкурьер "подобрал челюсть", набычился и как на атомную мину посмотрел на чемоданчик у себя в руках. Бросил взгляд на закрывшийся за веркомо люк и, осторожно ступая, отправился в свои апартаменты.

Где-то через полчаса, дверь штурманской открылась и в неё ввалился дипкурьер. Штурман искоса бросил взгляд на мрачную харю педанта, но от экранов и ручек управления не оторвался. Хотя и было совершенно ни к чему так бдить.

- Бьярни? - услышал он чуть хрипловатый голос дипломата.

- Я слушаю, экселенц. - максимально бесцветным голосом отозвался штурман.

- Слушай меня внимательно! - вдруг с очень серьёзной угрозой начал курьер. - Ты ничего не видел... Никаких звездолётов веркомо не было. И никаких передач от веркомо. Ясно?

- Да, экселенц! - несколько удивлённо ответил Бьярни.

- Мы выходили в космос для корректировки курса. Ясно?

- Да, экселенц!

- И даже если тебя кто-то будет расспрашивать из начальства или ещё кого -- говорить ты будешь только с моего личного разрешения и только при моём личном присутствии!

- Даже в службе безопасности?! -уточнил Бьярни.

- Даже в службе безопасности!

- Ясно экселенц!

******

Чем больше узнавал Брис город Ришу, тем больше он ему нравился. Он даже вот так -- как к девушке, - начал относиться к нему. И было за что. Он был красивым, несмотря на то, что как бы не половина жилых и прочих построек находилась ниже уровня земли. Он был уютным и каким-то добрым. Как ласковая мать, заботящаяся о своих детях. Как скромная, и чтущая свою честь и красоту девушка.

Можно было подумать, что все тоннели города будут "на одно лицо", как во многих таких же поселениях на других планетах Конфедерации, где приходилось отделять население от окружающей среды, по причине её агрессивности или вообще полного отсутствия атмосферы.

Галереи Риши были утыканы немыслимым количеством разнообразнейшей растительности, некоторая из которой упиралась почти в самый потолок, который изображал из себя где чистое небо с ярким солнцем, где просто светился мягким желтоватым светом. Да и постройки, которые вплотную стояли друг к другу в этих галереях были каждая по своему сделана.

Архитекторы и инженера Риши тут расстарались. Нигде не было такого, чтобы что-то или повторялось, или не было эстетически привлекательным. Впрочем, житие постоянно в ограниченном, замкнутом пространстве наверняка порождало это стремление как-то облагородить и своё жилище и окружение его. Тут же, кроме всего прочего чуть ли не каждый гражданин Биэлы следил и за сохранностью зелёных насаждений, и за тем, чтобы город становился всё лучше и лучше.

Лучше во всех отношениях. Это было видно хотя бы по тому, что многие украшения города выглядели сделанными непрофессионалами.

Например, мостовые были покрыты не просто банальной брусчаткой или неким унылым покрытием. Всё поле было разбито на отдельные квадраты, и прямоугольники, в которых красовались мозаичные панно, выполненные из очень прочного материала. Как объяснил Тьен, каждая мозаика или узор делался кем-то одним или отдельной семьёй за свой счёт и по своему желанию. Городской совет лишь утверждал или не утверждал тот рисунок, что делался для данного фрагмента тротуара или стены. Потом, ясное дело, следили за качеством исполнения.

Таким образом, каждый из жителей города мог увековечить себя в конкретной детали интерьера города.

Это лишний раз показывало, как люди здесь живущие, любят свой город. И это также отвечало на вопрос, почему это общество изолирует себя от внешнего мира. Они хранили свой мирок от гнили, что могла занести к ним эмиграция. Они боялись этой гнили. И подчёркнутое избегание представителей иных миров Конфедерации, и отчуждение их в отдельном городке при космопорте, и откровенное нежелание в городе что-либо делать "под туристов" или ещё кого, кроме самих местных жителей, говорило весьма красноречиво.

Посмотрев на типичный контингент ошивающийся в космопорту, и являющимся эдаким анклавом, Брис хоть и сильно покоробившись но признал необходимость этих мер.

Сейчас Брис в сопровождении Тьена шёл к Старику.

Его все так называли, хотя он имел такое же обыкновенное имя, как и у всех на Биэле. Но был здесь чем-то типа патриарха. Человека преклонных лет, прожившего очень бурную жизнь и имеющего огромный опыт. То, что к нему можно было зайти вот так запросто -- тоже свидетельствовало о том, что личность очень неординарная. А то, что его вели знакомиться ещё и потому, что он был у веркомо -- было ещё больше интересно. Причём неизвестно ещё кому больше повезло в этом -- Брису, знакомящемуся с одним из самых уважаемых людей планеты, или самому Старику, который собирал все сведения о веркомо, которые только можно было, и сделавшим это собирание одной из целей в жизни.

Впрочем, скорее всего тут везение обоюдное. Оба -- и Старик, и Брис Илиан -- были с некоторых пор одержимы тайной веркомо. И, возможно, эта мания так или иначе выросла из любопытства. Из стремления узнать как кто живёт, кто как выстраивал свою жизнь. Кто и как смог или не смог достичь того, что в просторечии звалось "счастье человеческое". А из этого следовало как "бесплатное приложение", загадка Дома Веркомо.

Брис осознавал, что и для него поиски этого Дома, превратились постепенно в некую манию. Он беспристрастно окинул взглядом все свои побуждения и мысли за последние две недели и понял, что большей частью думал именно о загадках, поставленных ему Лоем и его командой. Причём поставленных непреднамеренно.