Свой очередной ход трубчатолицый снова сделал удачно, и Жак понял, что и эту игру он проиграет ничуть не хуже предыдущих.

Едва Жак это осознал, как вновь выполз на свет Второй. Его обыкновение появляться в такие решающие моменты уже начинало раздражать Жака, но упрекнуть Второго он не осмеливался.

А между тем Второй уже разобрался в психологии данной игры. Чуть увеличив интервалы на раздумье, он заставил трубчатолицего сначала занервничать и ошибиться несколько раз подряд, а затем и вовсе поставил противника на грань срыва, сделав блестящую серию из беспроигрышных выборов. Трубчатолицый, видя, что победа ускользает из его лапок, напыжился, почти целиком завернувшись в балахон с широченными рукавами.

Однако, Второй, ограничившись демонстрацией своих возможностей, снова ушел в тень, и соперник Жака вновь стал брать платину за платиной, и вскоре, пыхтя от удовольствия, сгреб обеими лапами пачку кредиток, лежащих на столе для ставок.

Жак ещё некоторое время посидел за игровым столиком, крабовидный официант‑дце принес ему угощение за счет заведения и попросил не огорчаться из‑за такого пустяка, как деньги.

Землянин согласился, что в жизни все переменчиво и, возможно, в будущем ему все‑таки улыбнется удача.

Спустя пять минут все тот же официант попросил Жака освободить игровое место, и землянин внял его увещеваниям.

В прохладном парке, по аллеям которого туристы бесконечным потоком направлялись в гости к Зоо, после живительного дождя приятно было побродить и подумать о житейских передрягах. Жак прислонился спиной к дереву: ему было над чем поразмыслить. Фатальный рок поражения буквально преследовал Жака; он проигрывал все, что мог, а потом узнавал от своих внутренних приятелей, что упустил верную победу. И ещё один момент: почему‑то Клу никогда не огорчался по поводу проигрышей землянина. А проигрывал он много больше, чем зарабатывал в биоцентре. Наверняка, чиуанин имел какие‑то личные интересы в столь невезучем помощнике. Конечно, это казино принадлежало самому Клу, но налоги забирали большую часть кредиток, и в итоге, Клу был в убытке.

– Жак? – чуть хрипловатый голос прозвучал над самым его ухом.

Землянин вздрогнул от неожиданности: он был готов поклясться, что секунду назад рядом никого не было.

– Кто здесь?

– Я – ваш друг, Жак, – пред ним стоял довольно высокий человек с мягкими чертами лица, затянутый в черный костюм – совершенно немодный для Мелии наряд.

– Вы знаете меня, но я ещё не знаю вас, – угрюмо произнес Жак. Он уже научился не доверять первым встречным на Мелии.

– Имена ничего не значат, особенно здесь, – продолжал незнакомец. – Важно лишь то, что я – друг людей. А мы – люди – высшая раса в Галактике.

Жак разочаровано вздохнул: яснее ничего и быть не может. Перед ним стоял один из тех многочисленных фанатиков, которые всеми путями и средствами пытались добиться господства человеческой расы над другими. Их нынешним центром было королевство Утремер, возникшее первоначально как очень далекая колония ЗФЗ, но веков пять назад получившая независимость. С тех пор Утремер не упускал ни единого случая побряцать оружием.

– Я не сторонник вашей идеи, – холодно ответил Жак.

– О, вы просто не ощутили ее вкуса, – незнакомец явно намеревался приобщить Жака к своим идеалам.

– Вы, наверное, с Утремера? – спросил Жак, желая проверить свою догадку.

– Да, я имею честь быть подданным его величества короля Луи II.

– И что же вам нужно от меня?

– Разумеется, ваше содействие и помощь, – утремерец заговорил с воодушевлением. – Если все люди объединятся, то мы станем непобедимыми. Все должны помогать Утремеру и словом и делом. Ведь вы – землянин, в вас заложено чувство гордости ещё большее, чем в людях, выросших вдали от планеты‑матери. Неужели вы не слышите призыва первозданной стихии? Победа, власть, честь, первенство – неужели все это для вас лишь пустые слова?

Жак сощурился, прикидывая, как ему удобнее врезать утремерцу – правой рукой по челюсти или левой ногой по печени:

– Нет, не пустые, просто я вкладываю в них несколько иной смысл, нежели вы.

– Смысл есть только один. Или люди, или эти ксеноморфные формы. Рано или поздно конфликт между ними неизбежен.

– Конфликт неизбежен между такими как вы и здравомыслящей частью людской расы.

– Этот ответ может не понравиться моему королю, – нахмурился незнакомец.

– А какое мне дело до короля Утремера? Я подданный ЗФЗ, а в недалеком будущем стану гражданином Мелии.

– Но Мелия станет колонией Утремера. Неужели вам не ясно?

– Сомневаюсь, что вашему монарху это по силам.

– Это похоже на оскорбление нашего короля! – вскричал утремерец. – Никто не смеет безнаказанно оскорблять нашего короля! Вы ответите за это – когда Мелия покорится Утремеру.

Возможно, утремерец добавил бы ещё что‑нибудь, но Жаку его слушать надоело, и он выпустил на волю Третьего, для которого помахать кулаками было излюбленным занятием. Через пару секунд утремерец лежал без сознания в кустах, а Жак свернул на боковую аллею.

Ехидный смех, донесшийся до ушей землянина, заставил его оглянуться: по аллее гурьбой двигалась компания трубчатолицых во главе с недавним соперником Жака. Трубчатолицый показывал своим друзьям какой‑то маленький предмет в виде соломинки и оживленно жестикулировал.

– Фазмаг, – откуда‑то сбоку раздался до боли знакомый и отнюдь не желанный для Жака голос.

Жак медленно обернулся и увидел Хорсера в его неизменной накидке. Майор, казалось, возник ниоткуда.

– Фазмаг, – отчетливо повторил эльсинорец, – фазовый магнитный излучатель, настраивается на любую волну. Просто замечательная вещь, необходимая каждому игроку в "клеть".

– Вы знали? – Жак ужаснулся. Его обыграли самым бессовестным образом, а полиция была в курсе происходящего и даже не попытались пресечь. Хороши же здешние законы!

– Скажем так, мы догадывались, – бесстрастно обронил майор. – Но один из моментов в вашей игре подсказал, что ваш партнер не использовал фазмаг – в отличие от вас.

– В отличие от меня?

– Не нужно строить из себя невинную жертву! – прорычал Хорсер. – Я сам видел, как ты – Жак‑землянин – невезучий по всем статьям, взял двадцать пластин подряд! Такого себе не позволяют даже местные шулера, не говоря уже о дилетантах.

– А разве мой противник не проделал тоже самое?

– Трубчатолицый меня сегодня не интересует, – мрачно отрезал Хорсер. – Кстати, я здесь видел консула Утремера. Ты с ним знаком?

– Не знаю, о ком вы говорите.

– А он тебя знает. Он даже искал тебя, – Хорсер вплотную придвинулся к землянину.

– Не припомню, чтобы кто‑нибудь представлял его мне, – ответил Жак, и это была сущая правда.

– Учти, Жак, – черный нос Хорсера коснулся носа землянина, – я могу простить очень многое: махинации, обман, коррупцию, грабеж, убийство, шпионаж. Кстати убийство ты уже совершил, причем двойное. Но если я узнаю, что ты снюхался с врагами Мелии, то от тебя не останется даже молекулы.

Проникновенный шепот эльсинорца острыми когтями царапал разум Жака, въедаясь в самые дальние уголки подсознания. Почему‑то Жак был уверен, что угрозы Хорсера достаточно весомы, и майору будет не очень затруднительно их осуществление. Третий, лишь недавно скрывшийся в сознании землянина, так и рвался наружу.

– Это называется "правосудие по‑мелиански"? – осведомился Жак, мысленно уже изготовившись к новой схватке.

– Спокойнее, дружище, спокойнее, – неожиданно сзади проскрежетал чей‑то голос, и тяжелая рука легла на плечо землянина.

Эльсинорец зарычал и отступил в тень, сущность этой перемены не сразу достигла разума Жака.

– Майор Хорсер, как всегда, злоупотребляет вверенной ему властью, – продолжал скрежетать голос И‑Лима. – Но мы – игроки – всегда приходим друг другу на помощь. Хорсер, почему бы тебе, в самом деле, не задержать трубчатолицего, он мне уже изрядно надоел своими низкопробными фокусами, да и улик против него побольше.