– Но‑но! Поосторожнее, И‑Лим! – взвизгнул Хорсер. – Не оскорбляй нашего гостя!

– Эта штука движется в нашу сторону, – неожиданно для самого себя изрек Жак. До сегодняшнего дня у землянина почему‑то не возникало ощущения об отсталости илинийской техники. Однако тирада И‑Лима наталкивала на размышления, Предводитель и майор обернулись к нему одновременно.

– Назвать робота "штукой", – когтистая лапка эльсинорца в смятении почесала черный нос, – Я определенно нахожусь в компании двух сумасшедших.

– А, по‑моему, наш друг Жак начал рассуждать здраво, – отозвался И‑Лим, – Мелия даже из землянина сделала человека.

СМИИР подкатился к троице: образы И‑Лима и Хорсера были извлечены из файлов памяти – творцы машины рекомендовали ни в коем случае не приближаться к этим субъектам.

– Вы должны принести мне свои извинения настойчиво и противно пропищала машина.

– Должны? – Предводитель игроков слегка нагнулся над роботом. – А где же в таком случае наши долговые расписки, в которых указано, в какой форме и сколько извинений с нас причитается?

Секунд десять СМИИР переваривал полученную информацию, затем как‑то неестественно осел на пол и завертелся волчком, завывая сиреной и призывно питая красными и оранжевыми лампочками.

Ошалевшие от наблюдаемого зрелища Хорсер и Жак замерли на месте, боясь пошелохнуться.

Наконец, СМИИР остановился и умолк, на его шишечке, одиноко торчащей сверху, слабо светился рубиновый круг.

– Ну вот – сломался, – с чувством глубокого удовлетворения произнес И‑Лим.

– Этого, следовало ожидать, – процедил Хорсер. – Роботы – вещь тонкая, и не выдерживают столь грубого вмешательства. Он просто перегорел. Что я теперь скажу илинийскому консулу?

– Пару комплиментов и пожелание улучшения качества продукции, – ответ Предводителя вызвал внутри майора холодную ярость: И‑Лим, конечно, прав, но ведь никто не знает, сколько роботов‑шпионов уже заполонили Мелию, так что в душе Хорсер мог пожелать лишь ухудшения качества илинийской продукции.

Тем временем из луча‑перехода выскочили четверо илинийцев – технический персонал, сопровождающий детище планеты. Они с явной спешкой бросились к роботу и, подхватив его, понесли в сторону ремонтной мастерской космопорта, семеня всеми шестью конечностями и поминутно скользя на отполированною мраморе пола.

Пока Жак долгим взглядом провожал этих жуков‑переростков, в зал ожидания проникло нечто, заставившее землянина мгновенно забыть о существовании такого серого создания как СМИИР.

Три гуманоидные фурии с растрепанными фиолетовыми волосами и огромными чемоданами свирепо озирались вокруг.

Жак почувствовал, как лапка эльсинорца решительно тянет его за локоть куда‑то прочь от И‑Лима.

– Это зрелище не для слабонервных, – негромко проговорил Хорсер.

И‑Лим же с распростертыми объятьями двинулся навстречу трем сестричкам‑аманас:

– Как долетели?

Аманас обошли вокруг Предводителя, придирчиво рассматривая его со всех сторон, а потом с радостным воплем бросились ему на шею:

– Да это же И‑Лим!

Тут Жак понял, что имел в виду Хорсер: аманас в порыве яростной неясности были готовы разорвать Предводителя на куски, и все три сестрички говорили одновременно, что‑то о том, какие трудности были с визой, и о том, как им понравилось на Мелии в прошлый раз.

– Не хотите ли познакомиться с моими приятелями? – услышал Жак сквозь неумолчный гомон голос И‑Лима.

– Конечно!

– Кто они?

– Где они?

Шерсть на затылке эльсинорца встала дыбой, и он, чуть выдвинувшись вперед, грозно рыкнул:

– Мы не в вашем вкусе.

Затем, развернувшись к Жаку, Хорсер тихонько добавил:

– Они – вполне мирные создания, но имеют вредную привычку питаться одеждой и кожей, так что ты тоже не в их вкусе. В последних словах эльсинорца землянин уловил явственный нажим, казалось, будто голос майора прозвучал прямо в мозгу Жака, внушая ему мысль, что с аманас лучше вообще не иметь никаких дел.

– Красавчики.

– Кто они?

– Мы сами решим.

– В нашем вкусе.

– Странные.

– Разумеется.

– Хорошая компания.

– И‑Лим старается.

– Отменно.

Не дожидаясь повторного приглашения, аманас окружили Жака и Хорсера. В этот миг землянину показалось, что Предводитель мог и неслучайно указать фуриям на него и майора.

Эльсинорец оскалил зубы и завопил:

– Я – майор Хорсер, я здесь представляю власть Мелии!

Жак увидел, как одна из аманас попыталась укусить верткого эльсинорца, и вдруг сан ощутил чье‑то необыкновенно легкое прикосновение к своему рукаву. Пожалуй, это было уже слишком!

Жак взмахнул руками, и пыльца кхкхаж золотистой пеленой повисла в воздухе. Спустя пару минут все три гостьи И‑Лима в глубоком обмороке лежали у ног Жака и Хорсера.

– Вы – два бесчувственных к красоте чурбана! – Предводитель Игроков приблизился стремительной походкой. Он буквально кипел от негодования. – Это же нежные и чуткие создания! Что вы с ними сделали?

– На них произвела впечатление моя речь, – самодовольно поднял голову эльсинорец.

– Скорее уж эти мерзкие цветы! – воскликнул И‑Лим. – Из‑за вас я теперь должен сан нести их чемоданы в гостиницу!

– Лучше позови своих прислужников! – молвил Хорсер, а затем громко и пронзительно свистнул.

Аранхи И‑Лима явились на зов эльсинорца почти также быстро, как если бы их позвал хозяин самолично.

– Этих леди и их барахло – во флипы и в гостиницу! – распорядился майор, – Живо! И Предводителя своего прихватите!

Первую половину приказа аранхи выполнили четко и неукоснительно, но к И‑Лиму подступиться не посмели.

Следующие полчаса, пока шла выгрузка других пассажиров, троица простояла в глубокой молчании. Оскорбившийся И‑Лим нарочито избегал даже смотреть в сторону Жака с Хорсером. Каждый думал о своем, но всех снедало нетерпение: землянин ожидал Клинка и его спутницу соланийку а Хорсер жаждал увидеть эту встречу. Ради чего все еще оставался в космопорте предводитель, не знал никто.

– Все, Клинк не прибыл, – пробурчал Хорсер, когда основная масса пассажиров уже миновала таможенные ворота и показался бесконечный поток багажа. – Мы напрасно проторчали здесь столько времени.

– Ещё не все потеряно, – снисходительно заявил И‑Лим. – У Клинка есть мания – выходить последним. В этом, конечно, есть известная доля прелести, Клинк не из тех, кто вечно спешит и бежит, расталкивая всех локтями. Он любит шествовать – важно и торжественно.

Образ, нарисованный предводителем, не очень‑то вязался с тем, который хранил в своей памяти Жак. Землянин промолчал: он уже мог бы порассказать кое‑что о маниях на Мелии, но у него не было для этого настроения.

И все‑таки Клинк появился.

Он был типичным чиуанином, и Жак узнал его сразу: Клинк ничуть не изменился. Но зато его спутница…

Да, она тоже была гуманоидна, но с притягательным изяществом – свидетельством жизни очень активной в условиях умеренной гравитации – и достойным разве что богини, с потрясающим сиянием, буквально истекающим от нее самой,

– Чертова галактика, – прошептал себе под нос Хорсер. – Соланийка. Безумный храбрец Клинк – одна ночь с соланийкой стоит целого года жизни.

Клинк расправил и без того не в меру широкие плечи:

– Что‑то я не вижу радушного приема, не узнаю родную Мелию.

– Позвольте мне поздравить вас с прибытием, – выступил вперед Жак, – полагаю, не только от нашего биоцентра, но и от всей Мелии – самой гостеприимной планеты Галактики.

И‑Лим и Хорсер лишь молча кивнули, одобряя действия сотрудника Клу. Впрочем, оба были уверены, что приветственную речь можно было сделать и более изящной.

Но соланийка все восприняла иначе.

– Стой на месте! – ее звонкий голос колоколом отозвался в ушах Жака, попытавшегося сделать еще пару шагов навстречу гостям. – Замри! Не приближайся ко мне, плутонит!

Жак остановился: трудно было сделать более ошеломляющее заявление, и более точное.