– Как вы его назвали? – переспросил Хорсер. – Плутонит?

– Интересная новость, – проскрежетал И‑Лим с затаенным удовлетворением.

– Я же говорил, что он – не землянин, – эльсинорец едва не прыгал от радости.

Внутри Жака все перевернулось, ему почудилось, что он проваливается в глубокую пропасть, из которой уже никогда не сможет выкарабкаться. Вскрытие столь тщательно спрятанной информации грозило Жаку большими неприятностями: к землянам в космосе уже привыкли, но ведь соланийка назвала его представителем расы, о существовании которой мало кто подозревал. Когда Жак это четко понял, то сделал единственное, что еще оставалось в его силах – разбудил в своем сознании Пятого. Плутонит уже давно не прибегал к его могучей силе Знания, он даже не ведал как оно достается Пятому, откуда он его черпает, но иного средства Жак сейчас не видел.

Тембр Жака‑Пятого изменился почти до бархатного:

– Надеюсь, вы все же примете, несмотря на мое необычное происхождение, скромный презент – этот букет мелианских цветов.

Жак‑Пятый протянул руки к соланнйке, и пьянящие кхкхаж тут же обвились вокруг локтей светящейся гостьи.

– Он не обидел вас? – кинулся к соланийке Хорсер.

– Нет, – голос гостьи заметно смягчился, очевидно, ее гнев прошел так же быстро, как и возник, – Эйлана благодарна плутониту за подарок. Эйлана не забывает щедрости и великодушия.

Жак отступил назад, теперь он вновь был самим собой, и Эйлана ему больше не угрожала. Клинк дружелюбно похлопал Жака по плечу:

– Будь к ней снисходителен, друг, она очень не любит выходцев из солнечной системы – почти также, как утремерцев. Однако ты проявил блестящую находчивость: лично мне пришлось потратить целые сутки лишь на то, чтобы иметь право к ней приблизиться. Все соланийки необычайно осторожны.

– А заодно надменны и опасны, – буркнул себе под нос Хорсер.

Жак, сопровождавший Эйлану вместе с Клинком на парковочную площадку флипов, обернулся на эту негромкую реплику майора. Жаку внезапно захотелось узнать, что имел в виду эльсинорец, но ситуация не позволяла.

И‑Лим тоже посмотрел вслед удаляющейся троице:

– Так значит, плутонит.

Но Предводителя не слышал даже Хорсер, стремглав умчавшийся к своим агентам – раздавать новые указания.

– Плутонит, – повторил И‑Лим, будто смакуя это слово, а в действительности пытаясь сосредоточиться на анализе той информации, которая говорила о приближении серьезных перемен – ведь о плутонитах никто уже давно не слышал.

Глава 10

"Достаточно одного мгновенья славы,

чтобы стать для кого‑то кумиром на всю жизнь"

И‑Лим

Консул Утремера барон Гвидо де Лузиньян в очередной раз поморщился и вздохнул; эти трех клятые лоумены уже полтора часа водили его по своим подземным коридорам.

Барон не погнушался и опустился в подземный город. На это у него были веские причины: королевство Утремер пугалось в союзниках, а наличие союзников на Мелии предоставляло отличный шанс. Никто, кроне лоуменов, не подходил на эту роль. Оставалась самая малость – договориться обо всем с легендарной королевой лоуменов, которую до сих пор никому увидеть так и не удалось.

Наконец, впереди замаячила массивная дверь, за которой, по предположению барона, мог находиться приемный зал.

– Я увижу вашу королеву? – в голосе барона прозвучала надежда.

– Королева вас примет, – холодно ответил лоумен с бело‑зеленой кожей. – Для этого вас сюда и привели. Дайте руку.

Де Лузиньян смело исполнил требование лоумена: ради дела он готов был забыть свои расовые предрассудки.

Лоумен крепко стиснул ладонь консула. И в это мгновение тусклый свет подземелья погас. Барон не знал, что делать: если бы лоумены хотели его убить, то у них были для этого возможности и пораньше; а если его действительно ведут к королеве, то все эти сложности и ухищрения можно было бы пропустить.

Свет вновь включился, и барон понял, что попал в совершенно иное место. Огромный зал, отделанный мрамором и морионом, казалось, уходил в бесконечность. В холодном мерцании зеркал де Лузиньян разглядел длинный ряд золоченых столиков, на каждом из которых покоилось по черепу под стеклянным колпаком. Барон слегка содрогнулся; мрачное величие этого зала нагоняло животный трепет – мало кто из жителей вселенной ныне тяготел к собиранию коллекций из человеческих останков.

– Добро пожаловать, барон Гвидо! – приятный женский голос прозвучал откуда‑то сверху. – Не бойтесь, мы здесь одни, и никто не сумеет нас подслушать.

Де Лузиньян огляделся: голос говорил правду – его бело‑зеленый провожатый куда‑то исчез. Он стоял один посреди наводящего ужас зала.

– Мне будет дано лицезреть королеву? – спросил барон: ему было бы проще вести переговоры с реальным человеком, а не бесплотным призраком.

– Нет, – голос произнес это твердо и решительно, но не утратил своей мелодичности. – Но ведь барону Гвидо нужно что‑то другое, не так ли? Вам нужен союз с лоуменами.

– Да, – подтвердил барон. – Мой король обещает вам…

Звонкий смех прервал слова де Лузиньяна:

– Ах, барон, мы оба прекрасно знаем, что это ложь. Луи II, ваш король, никогда не держит обещаний. Зачем осквернять ложью свои уста? Впрочем, быть может, я и захочу вам помочь.

После некоторого раздумья консул проговорил:

– Да, наш король действительно редко держит олово, если оно дано врагу. Но мы ведь хотим дружбы с лоуменами. Мы готовы вам предоставить все, что угодно ради достижения победы над Мелией.

– Продолжайте, – раздался голос королевы.

– Мы думаем, что у вас тоже накопился достаточный запас ненависти к мелианцам. Ведь они убили вашего бога.

– Бога?! – королева вновь рассмеялась. – Морокс был обыкновенным мутантом и не более того. Конечно, он неплохо справлялся со своими обязанностями – отгонял непрошеных гостей. Но мстить за него – это безумие. Вы же не считаете лоуменов безумцами?

Барон ответил не сразу: откровенно говоря; лоуменов в Утремере считали отбросами общества, для которых любая подачка является чуть ли не манной небесной. Однако, находясь в зале черепов, барон постепенно приходил к выводу, что этот подземный мир ничуть не проще, чем интриги при дворе короля Луи.

– С безумцами союзов не заключают, – промолвил, наконец, барон.

– Я рада это слышать.

– Могу ли я расценивать ваши слова как согласие на договор с моим королевством? – спросил де Лузиньян.

– Да, хотя я с трудом представляю, за счет чего вам удастся одержать победу, Мелия – очень крепкий орешек, даже для Утремера.

– Не беспокойтесь, ваше величество, – барон почувствовал себя немного свободнее, заручившись согласием королевы. – Мы собираем силы, и скоро сможем нанести удар. Все, что нам необходимо – это повод. Повод для войны.

– Всего лишь?

– Да! Ситуация на космической арене такова, что сторона, собравшая больше союзников, получает значительный перевес. Если у нас будут доказательства того, что Мелия наращивает вооружение, то король Луи объявит об этом на Ассамблее баронов, и мы привлечем их под свои знамена, разумеется, нас поддержит 3ФЗ. Пока Мелия будет искать друзей – время поработает на нас. И мы выиграем.

– Замечательно, – голос королевы многократным эхом отозвался в пустом зале. – Но мелианский флот стоит двух утремерских. Они строят современные звездные линкоры и крейсеры.

– Об этом можете не волноваться. Наши инженеры уже разработали новое орудие, которое сведет преимущество Мелии на нет. Остается лишь одна трудность – это захват планеты. Космический флот здесь не поможет, а если и поможет, то немного. У Мелии прекрасная система защиты против высадки десанта и против транспортных кораблей противника. Конечно, её можно просто уничтожить из космоса, но это уничтожит все богатства планеты. Нам это не нужно. И здесь мы рассчитываем на вашу помощь. Лоумены должны поднять восстание, захватить космопорты и обеспечить высадку нашего десанта.