– И передал их полномочия Совету?

– Похоже, что так оно и есть, – кивнул барон.

Луи II задумчиво стал прогуливаться из стороны в сторону, меряя зал большими шагами: то, что сообщил ему де Лузиньян, не укладывалось ни в какие рамки. Неужели мелианский король действительно решился на такой шаг, как отстранение принцев от власти? Но зачем? Или же здесь кроется какая‑то хитрая игра, недоступная постороннему наблюдателю?

– Принцы не делали никаких политических заявлений? – поинтересовался король.

– Нет, Ваше Величество.

– Быть может, Мелия испытывает экономический кризис? Впрочем, можете не отвечать барон, – и так ясно, что нет.

Де Лузиньян промолчал: что он еще мог добавить? Что Мелия процветает, и ее тороговый оборот за последние годы вырос в несколько раз?

– Н‑да, барон, – проговорил Луи II, – эта задачка выгладит весьма занимательно. Если принцы в ссоре с королем Мелии, то у нас появляется шанс использовать их вражду в наших интересах.

Консул и сам это прекрасно понимал: разборки в высших эшелонах власти на Мелии сулили барыши только Утремеру. Однако де Лузиньян сомневался, чтобы принцы пошли на предательство планеты, которая в любой момент может стать их собственностью.

– Будут какие‑нибудь указания, Ваше Величество? – осведомился Гвидо.

– Да, барон. В течение месяца вам надлежит выяснить ситуацию в Мелианской верхушке и доложить мне лично.

Последнее слово король особенно подчеркнул; и Гвидо почувствовал, насколько важной считает эту информацию его монарх, и насколько высоко Его Величество оценил работу своего консула.

– Если Ваше Величество снабдит меня некоторыми средствами, то я сумею выполнить это задание гораздо быстрее, – заметил барон.

Король понимающе улыбнулся:

– Чего же вы хотите?

– Чин обер‑камергера двора Утремера. Это дало бы мне право использовать три фрегата нашего флота. И, более того, это поднимет мой личный статус на планете.

– Зачем вам три фрегата? – спросил король, нахмурившись. Слова консула насторожили монарха.

– В случае вступления Мелии в войну, три местных властителя могут разлететься в различных направлениях. Космофрегаты позволят нам контролировать этот процесс.

Король на мгновение задумался.

– Наверное, вы правы, барон; такую возможность необходимо предусмотреть.

Гвидо де Лузиньян выпрямился: это был миг его торжества.

– Барон де Лузиньян, отныне вы – обер‑камергер моего двора, – произнес Луи II. – И я жду от вас следующего отчета через пятнадцать дней…

– Бальдуэн, приведите Гамильтона в чувство. И побыстрее!

Адмирал Бальдуэн уложил тело землянина в одно из кресел и побрызгал на него активированной водой; в значительной концентрации она могла вызвать химический ожог, но в малых дозах была прекрасным бодрящим средством.

– Чейши, вы, однако, не слишком торопились.

– Да, мой принц. Я опробовал наш новый граундер – сделал пять витков вокруг планеты. Замечательная скорость. При том, со мною был пассажир.

– Понимаю.

Гамильтон уже открыл глаза: нет, ему не померещилось, кроме лорда Бальдуэна и советника Чейши в кабинете находился только Хорсер. И это был страшный удар: Гамильтон даже подумать не мог, что принц может работать обыкновенным полицейским и заключать сделки с инопланетными бизнесменами. Нет, это слишком для рассудка землянина!

– Майор… – прохрипел Гамильтон и тут же осекся: правильно ли называть принца майором?

– Продолжайте, Гамильтон, продолжайте, – довольно заурчал Хорсер. – Когда вы называете меня майором, то ни капельки не ошибаетесь, если вкладываете в это слово смысл "старшинства", а не "полицейского звания". Ведь из двух принцев Мелии я действительно старший.

– Простите меня, принц, – пробормотал Гамильтон. – Я был с вами не очень почтителен.

– А позвольте узнать; к чему мне ваше почтение? – съехидничал эльсинорец. – Зачем я должен выслушивать все мои титулы, вместо того, чтобы четко и быстро получить нужную мне информацию? Почему я должен тратить на всякую чушь, вроде церемоний, свое время? У нас на Мелии нет природной аристократии, которая кичится своим происхождением. Аристократия быстро вырождается. И постепенно им становиться не чем гордиться, кроме деяний передков. А мы гордимся только своими делами.

Гамильтон судорожно глотнул: то, что говорил Хорсер, великолепно подходило бы к бизнесмену экстракласса, но не к принцу. Однако, велика ли разница между этими двумя понятиями?

– Принц, я целиком к вашим услугам, – язык землянина ворочался почти автоматически.

– Ничего другого я от вас и не ожидал, – хмыкнул Хорсер. – А теперь перейдем к делу. Насколько мне известно, мистер Гамильтон, на текущий момент вы являетесь наиболее полномочным представителем ЗФЗ на Мелии.

– Я? – переспросил землянин.

– Да, именно вы. Потому что Мерсон сейчас зализывает раны в нашем планетарном госпитале, а вы являетесь резидентом разведки 3ФЗ в Мелианском секторе.

– Принц, вы что‑то путаете, – запротестовал Гамильтон, – я – бизнесмен и не имею к шпионажу никакого отношения. Это не в моих правилах.

– Не отпирайтесь – это бесполезно, – оскалился Хорсер. – Но если у вас такая слабая память, что вы не можете вспомнить, какое задание вам дали на Земле, то я могу кое‑что напомнить. Когда вы последний раз видели своего помощника Дженкинса?

Резкая перемена в ходе разговора застала Гамильтона врасплох. Он был готов все отрицать, но не знал, чего же в действительности хочет эльсинорец.

– Около недели назад, – эту фразу землянин произнес, не задумываясь.

– Правильно, а куда вы его отправили?

Вот оно что. Дженкинс полетел к космоверфям, чтобы проверить, как идет строительство новых звездолетов. Однако в данном случае ничего предосудительного Гамильтон не видел.

– Нет, мистер Гамильтон, – голос Хорсера стал вкрадчивым и тихим, – это вы думаете, что он отправился с инспекцией, а в реальности Дженкинс там даже не появлялся. Но моим людям стало известно, что вашего помощника видели среди лоуменов. По отношению к властям Мелии этот факт может рассматриваться как предательство планетарных интересов. Дженкинс будет отправлен в тюрьму сразу, как только мои агенты зафиксируют его на поверхности.

Землянин почувствовал, как его лицо и шея краснеют: нет, он ничего не знал о похождениях Дженкинса. Помощник оказался хитрой бестией.

– Теперь перейдем к вам, мистер Гамильтон, – черные бусинки глаз эльсинорца уставились на землянина с точностью лазерного прицела. – До сих пор вы проявили себя как активный поборник интересов Мелии: вы создаете для планеты новый космофлот, вы вкладываете деньги в нашу экономику, вы регулярно бываете на заседаниях Совета и придерживаетесь на них правильной, с моей точки зрения, позиции. Лично я не вижу никаких причин, которые могли бы вам, мистер Гамильтон, воспрепятствовать отказаться от никчемного и унизительного шпионажа в пользу Земли и полноправно перейти в мелианское гражданство, тем более что вас вынудили к этому шпионажу обстоятельства.

Лицо Гамильтона вытянулось: Хорсер явно чего‑то недоговаривал. Однако землянин понимал, что от этой сделки будет зависеть очень многое – и его собственная жизнь в том числе.

– Может быть, вы действительно собирались переехать на Мелию и перевести сюда свои капиталы, но дела "Гамильтон индастри" в последнее время шли хуже некуда, – продолжал эльсинорец. – Мои экономические советники прекрасно осведомлены о состоянии ведущих фирм Галактики. Вы понесли значительные убытки из‑за слишком больших вложений в производство никому не нужных роботов. Вы не могли конкурировать с илинийцами. И в этой ситуации вам пришлось согласиться на сотрудничество с правительством ЗФЗ. Деньги Федерации помогли вашей компании избежать банкротства.

– Но ведь и вы, наверняка, что‑то потребуете от меня взамен? – не стал сдерживать свой язык Гамильтон. Хорсер явно обладал достаточной властью, чтобы, начиная с этого часа, никто больше в Галактике никогда не увидел финансового воротилу Гамильтона.