– Естественно, – зубы эльсинорца сверкнули в ослепительной улыбке.

– Предположим, я соглашусь. Что тогда?

– Тогда начинается для вас новая эра вашей жизни. Во‑первых, мы обеспечим вас надежным биологическим телом вместо той рухляди, которую вы меняете каждые пять лет, пользуясь сомнительными услугами торговцев органами; во‑вторых, вы будете работать под моим непосредственным руководством, и все распоряжения будете получать только от меня, для вас не будет существовать никакого другого закона, кроме моего слова; в‑третьих, вы получите доступ второго уровня, которым обладают сенатор Чейши и лорд Бальдуэн, это сделает вас одним из самых влиятельных людей на Мелии.

Гамильтон слушал с замиранием сердца: он был готов поклясться Галактикой, что никогда прежде не получал подобного по щедрости предложения.

– Это то, что вы предлагаете мне, принц, – ответил землянин, – но ведь и я должен буду что‑то сделать?

– Конечно, и могу вас заверить, что на меньшее я просто не соглашусь, – проговорил Хорсер. – Вы немедленно передаете мне все свои архивы, предоставляете в мое распоряжение всю свою сеть на Мелии и в ее окрестностях и отказываетесь от любых попыток в будущем возобновить контакты с Землей, за исключением, санкционированных мною. Фактически я от вас требую все, что у вас есть, все, что вам доступно, и все, что вы можете.

Да, на меньшее Хорсер действительно не согласится. И Гамильтон это четко понимал. Принц требовал от землянина и тело, и душу. Но, черт возьми! Ставка была того достойна! Земля, какой далекой она казалась теперь! Именно там, в секретных бункерах, в высоких небоскребах, в овальных кабинетах сидели люди, мечтавшие управлять Галактикой. А здесь и сейчас, на Мелии, принц‑майор Хорсер предлагал ему то, к чему стремились на Земле, но о чем он сам и думать не смел. А если он откажется? Что тогда? Впрочем, и так ясно – Хорсер не зря начал разговор с Дженкинса: тюрьма в лучшем случае, вакуум – в худшем. Так был ли выбор?

– У меня есть время, чтобы подумать над вашим предложением? – спросил Гамильтон.

– Да, две минуты.

"Интересно, почему именно две, – мелькнуло в сознании Гамильтона? – почему не одна или три?"

Взгляд землянина упал на циферблат часов: из отведенных ему двух минут прошло уже девять секунд. В этот миг Гамильтон понял, что ни одна клеточка его мозга не сможет отказать эльсинорцу. Черт побери! Кому нужна Земля, когда перед тобой распахиваются ворота Космоса?!…

…Жак решил прогуляться по набережной. Здешнее светило, даже в полдень проявлявшее милосердие, к вечеру и вовсе становилось ласковым. Белую кожу плутонита это устраивало значительно больше, чем жгучие объятия Сириуса или Альтаира. Взобравшись на небольшой утес, Жак выбрал себе местечко под одиноко стоявшим деревцем, чьи нежо‑зеленые листки своим легким шелестом приятно убаюкивали сознание плутонита.

Расслабившись, Жак прислонился спиной к деревцу и задремал. Ему так хотелось отдохнуть от крайне утомительного общества соланийки и чиуан, от невозмутимого И‑Лима и непостижимого Хорсера. Однако по‑настоящему поспать плутониту так и не удалось.

"Деревце" внезапно подалось куда‑то в сторону, и кто‑то с завидной ловкостью набросил Жаку на голову мешок. Жак хотел закричать, но какой‑то едкий газ попал ему в горло, и плутонит зашелся надрывным кашлем. После этого его сознание окутал неясный туман, а затем и вовсе померещилась черная яма небытия, в которую он вот‑вот должен был упасть, чтобы больше никогда оттуда не выбраться. Он все еще балансировал на краю, но самого этого края уже не видел.

Пробудившиеся внутренние приятели Жака один за другим предлагали свои услуги. Второпях Жак передал свой мозг в распоряжение Пятого. Тот быстро и без особых затруднений установил, что в мешке содержится паралитический газ. Затем Пятый со всей осторожностью пощупал окружающее пространство: обмякшее тело Жака явно куда‑то спешно несли, но кто нес, сколько их было и где находился конечный пункт назначения – все это оставалось загадкой даже для Пятого, пока он не услышал голос похитителя.

– Доставьте его на место, – с этими словами ярр бросил свою ношу на палубу качавшегося возле причала катера.

Цепкий и длиннорукий Раймек из расы мооков не очень удивился, когда к его посудине пожаловал ярр – Лига Казино и другие влиятельные организации частенько использовали его в качестве посланца или киллера. А вот ноша ярра была примечательной – в плотном органометаллическои мешке мог поместиться не один представитель любого разумного вида, которых на Мелии, слава Космосу, еще было предостаточно. Раймека иногда подмывало узнать характер груза, который ему поставлял ярр, но в целях безопасности этого, конечно, делать не следовало.

– В подводный город? – уточнил Раймок, почесав пурпурно‑красный костяной гребень на голове. Этот вопрос он задавал всегда и, как правило, получал подтверждающий ответ.

– Да, но было бы гораздо лучше и прибыльнее, если бы ты выкинул груз немного раньше, – прошелестев это, ярр методично заковылял прочь из гавани, всем своим видом давая понять, что не намерен больше тратить свое драгоценное время на пустую болтовню с каким‑то мооком.

Раймек поспешил перетянуть мешок в каюту катера и отдал своей посудине приказ начать немедленное погружение.

Легко выскользнув из акватории порта, катер стремительно удалялся от берега – у Раймека не было ни малейшего желания, чтобы полиция застукала его с подобным незаконным грузом на борту. Хвала Играм, все полицейские сейчас наблюдают за своими подопечными – игроками во Дворце и бесценным майором Хорсером.

Когда в глубине показались огни подводного города, моок, не задумываясь, выбросил мешок из катера и прибавил скорость. Вскоре он и вспомнить бы не смог, где именно он это сделал. Забывать – это искусство Раймек освоил почти в совершенстве. Да разве и можно было его не освоить, работая в столь опасном бизнесе?

Глава 6

"Темную лошадку" нужно еще уметь выбрать"

И‑Лим

Дженкинс знал маршрут достаточно хорошо: третий, пятый и пятнадцатый поворот – и вот он уже у цели. Страж королевских ворот пропустил его без лишних вопросов.

Мрачный приемный зал королевы лоуменов стал для Дженкинса настолько родным, что он мог бы устраивать здесь даже пирушки, если кто‑нибудь согласился бы разделить с ним компанию среди этих многочисленных черепов.

– Королева! – голос землянина гулко отдавался в помещении.

Прошло несколько секунд, но ответа не последовало. Быть может, королева его не услышала? А если ее вообще нет сейчас в подземном городе?

Дженкинс отбросил эту мысль, как несуразную: он был одним из немногих, кто знал женщину, скрывавшуюся за маской королевы лоуменов, и знал, что призыв из этого зала она услышит даже на другой планете. Для чего же еще служат средства связи?!

– Миранда! Хватит валять дурака! Это я – Дженкинс. Мне нужно с тобой поговорить, и как можно быстрее.

– Дженкинс, чего ты раскричался? – прозвучал в ушах землянина сладкий голос Миранды.

– Ты слишком долго не отвечала.

– Это потому, что ты явился в зал вызова слишком неожиданно. Обычно меня предупреждают о чьем‑либо визите.

Дженкинс кивнул, как будто королева могла его видеть: впрочем, зная уровень мелианской технологии нельзя было полностью исключить такую возможность.

– Что‑то случилось? – вновь прозвенел голос королевы.

– Старикашка начинает что‑то подозревать. Уже не доверяет мне, как раньше.

– Разве это проблема? – в голосе Миранды послышалась насмешка.

– Нет. Проблема в другом – Хорсер. Этот трехклятый эльсинорец унюхал мою двойную жизнь. Я опасаюсь, что могу не выйти на поверхность из подземного города.

– Ты хочешь сказать, что Хорсеру стало известно о твоих связях с лоуменами?

– Боюсь, ему известно гораздо больше.

– Что именно? – голос Миранды казался холодным, как лед.