— Откуда придут?

— С большой воды. Смотри на восход — скоро увидишь.

— Почему ты всё знаешь заранее, Сан?

— Не всё, Вук! Не знаю вот, нашёл ли ты место для тёплых хижин. Помнишь, я просил тебя найти ровное место? Десять шагов на двадцать… Помнишь?

— Помню! — радостно заорал Вук. — Я нашёл!

— Камни с него убрал?

— Убираем.

— Когда уберёте все?

— Ещё дней десять.

— Через десять дней разожги на этом месте два костра. В полдень. Я прилечу поглядеть. Не забудешь?

— Я всё помню, что ты говоришь.

— Смотри, Вук, на восход! Видишь две точки в небе?

— Это птицы.

— Это летающие хижины. Они идут сюда.

— Там сыны неба? Такие же, как ты?

— Такие же, как я.

— Они отпустят глупцов? Как ты меня отпустил.

— Они привезут их на то место, которое ты расчистишь от камней. Вместе с тёплыми хижинами.

— Они не заберут себе наших женщин? Глупцы боятся этого.

— У нас хватает женщин. Потому что мы не держим их взаперти.

— Мы тоже не будем держать. Я уже говорил с пятёркой.

— Как зовут твоих глупцов?

— Рул и Цах.

— Как зовут их женщин?

— Не знаю. Я не касаюсь их. И моей женщины теперь тоже никто не касается. С тех пор, как я надел на неё твои бусы.

— Может, и тебе нужна тёплая хижина? Мы можем привезти три. А Рул и Цах научат тебя топить печь.

— Вождь должен жить со своим племенем! — очень серьёзно и достойно ответил Вук. — Если меня прогонят из вождей, я попрошу у тебя хижину.

— Согласен. Смотри! Теперь ты видишь, что это не птицы?

— Вижу. Позвать глупцов?

— Зови. Пора.

Вук убежал к костру. Вертолёты опустились без него, и без него я обнимался с Джимом и Натом, пожимал руки Биллу и Ши. С Чжаном Ши мы были знакомы ещё с «Малахита». А Билла я видел второй раз.

Впрочем, в первый раз он меня и не заметил — глядел на Бируту и слушал её. Было это на литературном вечере, где она читала отрывок из своего рассказа. Я и не знал поначалу, что это за долговязый парень, который на неё так пристально смотрит. Потом Бирута объяснила, что он тоже пытается писать космическую фантастику и приходит на литературные обсуждения. Правда, начал он сразу с повести. И она у него не очень получалась.

На обсуждении этой повести Бирута и поспорила с ним. Потому что обнаружила возмутившую её реплику главного героя: «Россия всегда жила в ожидании смерти очередного тирана. Из таких ожиданий и состоит вся российская история».

Мысль показалась Бируте несправедливой, основанной на поверхностных знаниях. Однако Билл спокойно отстаивал право своего героя думать и говорить так, как ему хочется. Даже если кто-то и сочтёт его мысли и слова ошибочными или невежественными.

Закончил он ту повесть? Нет? Как спросишь?.. Да и какое моё дело? Это Бирута могла бы спросить…

Сейчас, глядя на долговязого Билла, почему-то подумал я: то, что делают в своём творчестве он, или Али, или Розита, что делала в своих рассказах Бирута — не сможет сделать никто другой на свете. Ни здесь, ни на Земле! А то, что делаю я, или Джим, или Омар, или Нат О`Лири — сумеют сделать очень многие. Может и получше нас. И в этом главная разница между творцами и не творцами. Они — штучные произведения природы. Мы — массовая серия. Жаль, редко мы вспоминаем об этом. А многие и вообще не догадываются. Это общая наша беда. И в этом же — главная драма всех творцов. Они всю жизнь окружены глухой стеной такого непонимания и нежелания ценить их время.

… От костра навстречу нам шли люди. Почему-то не пятеро, а шестеро. Женщин, кажется, было три.

Билл и Ши разглядывали в бинокли вход в пещеру. Он интересовал их больше, чем местные аборигены.

— У входа стоят дикари с копьями, — спокойно произнёс Билл. — И даже с луками. В тени скал. Но не двигаются.

— Наверное, охрана, — предположил я. — Члены «пятёрки» у них без охраны далеко не ходят.

— Типично деспотическая организация! — Билл не отрывал глаз от бинокля. — Она всегда охраняет начальство. Наименее ценное, что есть у людей.

— Тут вообще-то и дикие звери встречаются, — заметил я. — Только одного охотника знаю, который гулял без сопровождения.

— Вот это и есть настоящий охотник! — сейчас же отозвался Билл.

Подошли урумту. Женщин на самом деле оказалось три. На шее одной красовались стеклянные бусы. Значит, это и была возлюбленная Вука. Пришла посмотреть на «сынов неба»… Долгий путь проделала! Что ж, любознательность — признак ума… А может, всё проще: Вук побоялся оставлять её в пещерах, чтоб не досталась другому?

Как угадаешь, где истина?

Не красавица она, прямо скажем. Широкий нос, толстенные губы, лоснящаяся кожа, нечёсаные волосы, крошечный низенький лобик. Но глаза умные — пронзительные и откровенно оценивавшие каждого, на кого смотрели. Громадный темнокожий Джим показался этой женщине, вероятно, самым главным. Ибо силы в нём явно было больше, чем в любом другом. По невысокому Чжану её взгляд лишь скользнул, не задерживаясь.

Вук рассматривал нас совсем по-другому. Ему неважно было, кто главный. Для него главным был я. А вот наши внешние различия наверняка его поразили. Он, наверное, думал, что все «сыны неба» — такие же, как я: небритые, седые, высокие, сероглазые. А тут чёрный кудрявый Джим, рыжий длинноволосый и голубоглазый Нат, маленький узкоглазый Чжан, и долговязый коротко стриженый зеленоглазый Билл. Все бритые и очень разные. Будто из разных племён…

Наверное, так же реагировали земляне двадцатого века на различных НЛОнавтов — трёхметровых, двухметровых и тонконогих в метр двадцать…

Нат О`Лири деловито оглядел всех подошедших и спокойно протянул мыслеприёмники двум охотникам, которые были пониже Вука. Оба на всякий случай отшатнулись. Один даже слегка наклонил копье. Взгляды их были насторожены, колючи, недоверчивы.

Вук рявкнул на них что-то ругательное, чего мой мыслеприёмник не перевёл, взял мыслеприёмники из рук Ната и самолично надел их на головы своих «глупцов».

— Теперь вы будете что-то понимать, — сказал он им. — Не снимайте эти дуги. А то сразу оглохнете и онемеете.

— Вук, — спросил я. — Женщинам такие дуги нужны?

— Зачем? — Вук усмехнулся. — Они должны слушаться своих мужчин. И никого больше.

— Кто тут Рул? — спросил я. — Кто Цах?

Тот, кто наклонил копьё, ударил себя в грудь.

— Рул!

Другой молчал. Видно, сообразил, что ему бить себя в грудь незачем. Значит, был поумнее.

— Бери Рула, Джим! — Я вздохнул. — Так мы с тобой и не погуляли…

— Не в последний раз! — Джим улыбнулся, обнял меня за плечи мощной рукой. — У нас с тобой всё впереди!

«А сколько позади! — подумал я. — Гибель Вано Челидзе… Похороны Ольги, Бируты, Марата… Сколько уже позади!»

Джим распахнул дверцу своего вертолёта и пригласил:

— Рул! Бери жену, иди сюда!

Рул молча схватил за руку одну из женщин, толкнул к вертолёту и полез по ступенькам впереди неё. Она торопливо вскарабкалась в машину вслед за своим избранником. Потом Вук подал им копьё, лук с пучком стрел и небольшой мешок из шкур.

Чжан Ши пожал мне руку и тоже удалился в машину. Джим со ступенек скомандовал:

— Отойдите подальше!

И захлопнул дверцу.

Я взял за руку Вука, потянул его в сторону и попросил:

— Позови своих сюда! Быстрее! Сейчас хижина взлетит.

— Ач! — заорал Вук. — Цах! Ко мне!

Первой кинулась к нему женщина с бусами. Значит, я не ошибся — она и была Ач.

Вертолёт поднялся и вскоре завис над самым входом в пещеру. Видимо, Чжан хотел разглядеть его вблизи. А может, и пофотографировать.

— Может, ты поднимешься раньше? — предложил Нат.

— Не стоит, — успокоил я его. — Мы с Вуком почти приятели. Ну, на всякий случай повисите, пока я не взлечу…

Билл, торопливо пожав мне руку, поднялся в вертолёт — очень прямо и ровно.

Нат царственным жестом показал Цаху на дверцу. Тот точно таким же жестом показал на дверцу своей возлюбленной из диких западных лесов. Она опасливо огляделась по сторонам и неохотно полезла в машину на четвереньках, с перекошенной от страха физиономией. Сверху ей протягивал руку Билл. Но этой руки она испугалась и проскользнула под ней. Почти по-собачьи…