— Я его выкинул, — пробормотал Аденор и захлопал ресницами. — Он был… я им кровь вытирал, когда тебе голову пробило. Я не знал, что делать. Грендель велел вытереть, а тряпки не было, вот я и…

— Ну да, — растерянно сказал я. — Грендель велел, понятно. Тряпки-то действительно нет. Надо было абсорбентом посыпать, который против всякой грязи. Я тебе потом покажу, где его взять.

Мой любимый комбинезон!

Я представил, как его разлагало на микрочастицы в утилизаторе, и окончательно расстроился. Не то чтобы я сильно привязан к вещам. Просто у меня тоже есть какие-то…приметы, что ли. Например, надевать в рейд этот самый комбинезон. Я его даже Раде не отдавал — сам чистил, сам чинил.

От Аденора фонило таким чувством вины, такой растерянностью, что я против воли улыбнулся. Переживает, ну надо же. Вылечил мою разбитую голову, вымыл пол. Между прочим, визор отремонтировал и лампочку. А я расстраиваюсь из-за тряпки. Можно подумать, мне на складе новый не выдадут.

— Ладно, — сказал я. — Плевать. Выкинул и выкинул. Другой получу. Вставай.

Он как-то неловко поднялся, охнул, повернулся спиной — и тут я увидел у Нора на лопатках два странных пятна, похожих то ли на расчесы, то ли на ожоги.

— Стой!

Он послушно замер, хотя и заметно напрягся.

— Это что у тебя?

Я подошел ближе, наклонился, рассматривая пятна. Кожа была воспаленно-розовой. Такая же воспаленная полоса виднелась подмышкой. И я подозревал, что в паху у Нора ничуть не лучше. Кажется, ему не очень подходила наша одежда. Или куртка и брюки Лейна оказались настолько малы, что швы натерли везде где только можно.

— Несчастье ты мое, — совершенно искренне сказал я и осторожно провел ладонью по острой лопатке. — После завтрака пойдем не к Гренделю. То есть к нему ты все равно пойдешь, но потом. Сначала у Блича мазь попросим, а потом отправимся на склад и подберем тебе комбинезон по размеру. Тем более мне тоже надо новый. Комбинезоны не такие жесткие, они из ткани.

Честное слово, я в этот момент чувствовал себя его старшим братом.

15

Завтракать я отказался. Мне бы сейчас ни один кусок в горло не полез. К тому же такой неаппетитный кусок, как у них тут.

И еще я подумал, что пока не принес никакой ощутимой пользы клану, а уже их объедаю.

Не знаю, почему в столовую не пошел Невен — может, тоже не хотел, а, может, решил сначала от меня избавиться, а потом уже разбираться с новыми порциями еды.

В общем, он повел меня к лекарю, как и собирался.

Невен говорил, что Блич — его старший брат, и я ожидал увидеть какого-то совсем уж невероятного гиганта. Однако тот оказался рыжим мужчиной среднего роста, да еще и в возрасте. Собственно, первым я увидел вообще не его, а какого-то неприятного заспанного типа в усах и наспех натянутых задом наперед штанах, и безмолвно повернулся к дылде — вот это и есть Блич?

— Привет, Пит, — сказал Невен. — Нам бы Блича.

— Таскаются с самого утра, поспать не дадут, — вместо приветствия проворчал тип, но от дверей отступил. — Блич, это к тебе! — а потом отошел, стянул штаны и снова бухнулся в койку.

И все равно с Бличем у Невена тоже оказалось мало общего — разве что глаза у того были почти такие же светлые и брови похоже нависали над ними. Да еще вот немногословность у них оказалась сходная. В отличие от Пита, он мне, пожалуй, понравился.

Блич осмотрел мою спину, заглянул подмышки, потом цокнул языком и натер меня какой-то пахучей дрянью, сунул пузырек в руку и кивнул на соседнюю дверь:

— Дальше сам справишься?

Разумеется, я справился. За дверью оказалась точно такая же гигиеническая кабинка, как во флате Невена, и пока я обрабатывал натертости в паху, меня накрыло.

Вот дернул же черт встать утром и тут же попереться в душ! Хоть бы подумал, куда мог деться Невен, раз его нет в кровати. С вечера ведь размышлял обо всяких неудобствах при совместном проживании, и вот на тебе — опять нарвался на показательную часть… Я как только понял, чем там дылда занят, сразу же обратно вылетел, конечно, только голову-то куда денешь?

Это не было красиво, это не было чем-то особенным — в конце концов, что я, сам никогда не онанировал, что ли? — но увидеть, как этим занят другой, было настолько непристойно, что от стыда и возбуждения стало непонятно, куда деваться. Руки я при себе, правда, удержал — еще не хватало, чтобы дылда вернулся в комнату и понял, чем я тут развлекаюсь, но смелости встретить его, когда он выйдет из кабинки, мне не хватило. Я лег обратно в постель и притворился, что сплю. Только дылда не поверил. И понес о каких-то девушках, о перспективах… А мне в тот момент — хоть плачь! — до жути требовалось остаться одному и попытаться разобраться, какого беса со мной происходит и чего именно мне хочется — просто потрахаться хотя бы с собственной рукой или навсегда забыть о Невене в душе, откинувшем голову на стену, сжимающем член в кулаке, кусающем губы, и Невене с полуобнаженным Лейном на коленях.

Нет, на совместном проживании надо ставить крест, и как можно скорей. Долго я в таких условиях не выдержу. Стоит только припомнить, как он сегодня раздетым шарился по флату, а на меня и вовсе внимания не обращал, как будто я так, мебель… И никто не сказал, что это для них не привычное поведение — вон, тот же Пит ничуть не смутился стащить штаны и бухнуться в постель… Эй! Раз он спит у Блича — значит, Блич тоже…

Стоп! Я не буду об этом думать. Ни за что! Иначе совсем свихнусь. А меня просто отправили намазаться и вернуться. Меня еще Грендель ждет, между прочим. И с рейдом этим выяснить надо… Хорошо, что Невен про него сразу заговорил, а то я бы и не знаю прямо, как из-под одеяла выбирался, поскольку в голове-то черт те что, а в трусах — утренний стояк, и увиденное ничуть не помогло ему меня покинуть. А вот услышанное — да, помогло.

— …вечерами, — донеслось до меня. Блич передал Невену такую же точно баночку. — Ну и одежду бы тебе сменить, — это он уже мне.

Я промолчал. Чего болтать зря — разве мне тут кто-то специальные условия создавать должен? Полегчало после мази — и то ладно.

— Кстати, Грендель просил и меня на ваших занятиях присутствовать, будущий коллега. Так что подожди немного — вместе пойдем.

Я кивнул. Вместе так вместе, какая мне разница? Если Грендель считает, что присутствие настоящего лекаря мне поможет — пусть присутствует. Чем скорее я выучусь (если выучусь), тем скорее смогу получить отдельный флат — врачей везде уважают и ценят.

— Да? Тогда я к себе, — мне показалось, дылда обрадовался, что ему не надо меня провожать.

Ну и пожалуйста, беги скорее. Да не забудь Лейна прихватить, пока у вас время есть. А я об этом все равно думать не буду!

— Пока, Нор, — Невен потянулся хлопнуть меня по плечу, но передумал и просто вышел.

Блич прихватил свой чемоданчик, наклонился к кровати, не то прошептал что-то Питу на ухо, не то чмокнул его в щеку — я специально смотреть не стал, и мы пошли.

Интересно, что никакой особой одежды у Блича не было. Май всегда гордился форменным кителем медика, это выделяло его и делало особенным — так же, впрочем, как и меня выделяла форма курсанта. А вот Блич спокойно отправился в том самом комбинезоне, в котором находился и дома — как самый обычный член общества, ничем не примечательный.

Я привык, что люди гордятся тем делом, которым занимаются, и рады показать остальным, на каком поприще добились успеха. Тут же, судя по всему, никто такими вещами не заморачивался. И точно так же никого не волновала чужая личная жизнь. Нет, правда, ну вот попробовал бы Май привести к себе какого-нибудь мужчину и открыто жить с ним — Великое Пространство, какой бы вой поднялся!..

Флат Гренедля, в отличие от флата Невена, был очень даже просторным. Оно и понятно: предводителю клана надо где-то собирать своих подчиненных. Посередине стоял большой стол, в углу — старое кресло и визор, где старик встретил меня в прошлый раз, а дверь в глубине, скорее всего, вела в жилую часть. Сегодня Грендель пригласил нас в противоположный угол, к шкафу с кристаллами, посадил Блича и уселся сам, отвернув стулья от большого стола, а меня поставил напротив. Велел: «Думай о том, о чем обычно думаешь, когда лечишь», — и сразу же полез в голову. А Блич принялся спрашивать, какие именно болезни я умею лечить, перечислял симптомы, выяснял подробности травм, которые мне приходилось исцелять.