— Интересно, где предки брали такие камни? — спросила я, — В некоторых старых залах пол тоже такими выложен.

— Это не камни. Это бетонная плитка, искусственный камень, — впервые с начала приключения подал голос Петя. Впрочем, нам это ничего не сказало. Мы двинулись вперёд по ходу, рассуждая между собой, как далеко нам следует заходить на первый раз и стоит ли идти до соседней пещеры. Прошли мы так не более ста метров. Здесь нам путь преградил обвал. На этот раз это была не искусственная стена из камней, а самый настоящий обвал, случившийся от времени или от землетрясения. Мы попытались подвигать камни в обвале, чтобы прорыть ход на ту сторону.

— С ума сошли? — зашипел Петя, — Стены в таких местах очень непрочные, сейчас свалится на вас несколько тонн камней, и — прощайте, дети!

Мы уже собирались возвращаться, когда Серый заметил, что в потолке зияет небольшая дыра — не искусственная постройка, а небольшой ход — промоина, наподобие тех, в которых мы играли в прятки в верхних пещерах. Мы с интересом взобрались в этот ход. Оказалось, что промоина затем поворачивает и идёт по горизонтали, выводя к другой стороне завала. Одного удара по камню, что находился под промоиной, хватило, чтобы он отвалился и укатился куда-то на ту сторону, в неведомую тьму. Серый сунулся в отверстие, следом за ним спрыгнул Лейте, а потом и я. Здесь пахло очень плохо, какими-то животными. Серый, осветив пещеру масляной лампой, закричал: «Ядовитые белки!». И точно: из множества норок, расположенных по всей окружности пещеры, выглядывали ядовитые и очень опасные зверьки. Я завизжала. Пёсик Петя выпрыгнул из кармана Лейте и встал перед нами. Призрак бабушки сгустился перед нами, лицом к белкам. Но белки даже не подумали нападать. Мой визг напугал их настолько, что они кинулись разбегаться — одни ринулись в то отверстие, из которого мы только что вылезли, остальные куда-то вглубь пещеры. Только одна белка решалась напасть на нас. Серый кинул в неё тем, что было в руках — масляной лампой (попал). Масло разлилось по полу, прямо перед нами, и загорелось. Белка кинулась наутёк. Остальные не стали нападать. Я продолжала визжать, белки продолжали разбегаться. Масло вскоре погасло.

— Наверное, это самые страшные минуты в моей жизни, — сказал Лейте.

— А почему они нас не съели? — прозвучал в темноте голос Серого.

— Мы невкусные, — только и смогла сказать я.

— Они все разбежались, — подтвердил Петя, — я лучше вас вижу в темноте. И я вижу, что впереди пробивается свет.

— Полезем назад? — спросил Лейте.

Идея ползти по узким ходам в пещеру запасов, где прячется туча ядовитых белок, никому не понравилась.

— Возьмитесь за руки, я вижу тут неплохо. Буду говорить вам, куда идти, или если белки появятся, — сказал пёсик Петя. Мы кое-как нащупали друг друга в темноте и двинулись. Через несколько десятков метров свет стал настолько сильным, что мы уже и сами могли видеть.

Свет пробивался через небольшое отверстие под потолком пещеры, через небольшую выбоину в завале, подобном первому. Очевидно, именно через него белки проникли в это безопасное для них логово.

— Найва, а ты решётку закрыла? — спросил Лейте, пытаясь разбить камнем узкое отверстие.

— Какую решётку?

— В вентиляционном ходу, перед тем, как приползти, я тебе кричал.

— Ничего я не слышала. И решётки не видела.

— Хорошенькие дела. Будем надеяться, что белки не найдут это отверстие.

Мы замолчали. Не хотелось даже думать о том, что будет, если сотни белок прорвутся в жилые пещеры. Серый, который в это время тыкал обломком камня в другие камни преграды, ухитрился выбить один из камней завала. Я начала ему помогать. Через час мы, сбив руки и перемазавшись, всё-таки выбрались на воздух.

Мы находились с задней части скального массива, в котором находилась наша пещера. Площадка, на которую мы вышли, обрывалась крутыми склонами к морю. Когда-то, судя по всему, здесь был мост, но он давно разрушился. Тайный ход оказался просто вторым входом в нашу пещеру, ходом для грузовых телег. Мы оказались на площадке, выхода с которой не было. Никто из нашего племени не был здесь сотни лет.

На наше счастье, скалы вокруг площадки были сильно изъедены ветром, и нам удалось, цепляясь за разные выбоины, перебраться на пологие участки, а уже оттуда — вокруг всей Загородки — мы вернулись ко главному входу. Воины на входе нас внутрь не пустили.

Белки отверстие в вентиляции найти смогли. Теперь они метались по всей пещере, а воины выгоняли их с помощью едкого дыма. Вождь объявил тревогу, двери всех помещений были закрыты, и только белки и воины носились по коридорам. В такой обстановке лезть в пещеру было действительно неразумно. Периодически из ворот появлялись группы ошалевших белок и стремглав мчались к лесу. Воины на выходе им не мешали — пусть лучше они убегут, чем забьются в тёмные углы пещеры.

Нам пришлось добрый час топтаться перед входом в пещеру. Весь этот час мы спорили, стоит ли рассказывать вождю о наших подвигах или нет. Потом мы решили, что если гномы или кто пострашнее залезут в хранилище запасов через проделанный нами ход, то это будет очень плохо, и что лучше пусть нас накажут, но племя сохранит запасы продовольствия на зиму.

Попасть к вождю оказалось непросто. Воины на входе по-прежнему никого не пускали внутрь, из пещеры валил пахучий дым. Нам пришлось уговаривать стражников, кричать, что у нас сверхважное дело. Но нас всё равно не пустили до тех пор, пока из глубин пещеры не вышла группа воинов в длинных плащах (эти плащи защищали их от возможных укусов белок). Лица у них были замотаны толстыми тряпками. Отдышавшись немного, они согласились взять нас с собой, но только при условии, что мы замотаем носы тканью.

Никаких изделий из ткани у нас с собою не было, пришлось побираться у всех, кто собрался у ворот. Кое-как замотав носы, мы углубились в пещеру. Все хода были перегорожены сетками — так воины отделяли проверенные пещеры от тех, где ещё могли скрываться белки. Пробираться сквозь них пришлось целую вечность. Глаза слезились от дыма, мы непрерывно плакали. Вождя мы нашли на нижнем ярусе, в водогрейной пещере. Вождь вместе с ведущими мастерами задумчиво осматривал пещеру. Старшие никак не могли понять, откуда здесь могло взяться такое количество ядовитых белок. Выслушав нас, вождь сказал, что за такие проделки нас надо пороть неделю, но что он ценит нашу заботу о хранилище запасов, а потому оставляет изобретение наказания на наших мам. Нам было велено явиться к родителям и доложить о решении вождя. Мы ещё не успели уйти, как вождь принялся отдавать приказы стянуть всех ловцов и установить сетки у входа в хранилище запасов. Не успели мы дойти до своей пещеры, как дым из вентиляционных отверстий повалил с новой силой — очевидно, воины принялись за пещеру запасов.

Мама, услышав про наши приключения, долго ругалась, потом долго смеялась, потом немного поплакала. Потом она сходила к маме Серого и вынесла решение:

— Будете пасти коз на скалах. Всю неделю.

— Нет, только не это, — заныли мы. Вообще-то эта работа считается детской или подростковой. Суть её заключается в том, что нужно лазить по скалам, которые возвышаются над нашей пещерой, и таскать за собой козу (или коз, у кого их несколько). Обычно наших коров и коз пастух выгоняет на небольшой загон внутри Загородки — если отпустить их за Загородку, их съедят хищники. Едят они там то, что принесут люди, все травиночки в загоне съедены ещё весной. Поскольку люди заняты обычно своими делами, жизнь у нашего скота довольно голодная. За Загородку пастухи выходят лишь с овцами — эта братия, сплотившись в кучу и выставив рога, может отогнать кого угодно, кроме крупных хищных ящеров. Но от крупных ящеров они умеют убегать.

Для того, чтобы козы давали молока побольше, детям поручают пасти их на скалах. Для этого надо сначала самому влезть по очень крутой скале, а потом ещё и втянуть за собой на верёвке козу. Это довольно опасная работа, можно загреметь со скалы так, что костей не соберешь, но в выпасе коз не это самое страшное. Самое страшное в этой работе то, что хитрые бестии всё время норовят сорваться с верёвки и удрать от своих пастухов, чтобы всласть попрыгать по скалам и поесть травы там, где им хочется. По скалам козы лазают и скачут не хуже людей, как будто у них на ногах не копыта, а руки. Ловить козу на скалах — дело почти невозможное. Но если не поймать до темноты, то это сделают драконы или кто-нибудь ещё. Козы ухитряются вырываться каждый второй раз.