— Егор, так нельзя. Если ты решился, то обязан выполнить дело.

— Какое дело? Какая бомба? — уже не улыбаясь и немного хмурясь, ответил парень. — Ты бредишь что ли? О чем ты говоришь?

— Егор, оглянись.

И парень не замедлил сделать предложенное телефонной трубкой и увидел людей в черном, которые полукругом шли следом.

— Если что-то пойдет не так, — продолжил Антон. — То пострадает куда как больше людей. Понимаешь? Причем в первую очередь твоих родных.

Егор ничего не понимал, кроме одного: этих в черном в магазин вести было нельзя, мало ли что, так что встречу с мамой стоило отложить. И хорошо, что он не нашел тогда дома сотового и не позвонил ей, разволновал бы только, а сейчас звонить и вообще не следует. Егор, испытывая накатывающий волнами страх, прошел мимо поворота к магазину и двинулся по-прямой, не зная, что ему теперь делать, что стоит предпринять, и стоит ли вообще сейчас что-либо предпринимать.

А Антон все продолжал.

— Раз ты пустой, то пойдем по плану «Б». Поворачивай к магазину твоей матери.

Сердце у Егора екнуло, а внутри все оборвалось. Ощущение приближающейся опасности возрастало с каждой секундой. Мысли метались в голове, не в силах найти логичное объяснение происходящему и не в силах хоть что-нибудь придумать.

— В девятом ящичке для хранения вещей возьмешь черную сумку. Там другая бомба.

Бомба в магазине, рядом с мамой. Егор чувствовал, как ноги подкашиваются, а язык отказывается что-либо говорить. Кто-то сзади сунул ему что-то в руку. Парень обернулся. Один из черных людей быстрым движением передал ему ключ с цифрой девять, а сам, обогнав парня, направился к магазину, не оглядываясь и не давая возможности рассмотреть его лицо.

— Не мудри, не пытайся улизнуть и не оказывай сопротивления. С тобой никто не будет драться и бороться. Мы просто нажмем кнопку. Понял? — Антон злобно хмыкнул в трубке.

— Что происходит, Антон? — попытался хоть что-то разузнать и понять Егор. Но слова из него вывалились лишь сочетанием связанных между собой звуков, смысла в них не было. Да и какой смысл, если происходящие сейчас не имело никакого названия, кроме одного слова «Ужас».

— А как ты хотел? — тем не менее, ответил Антон. — Ты же согласился на дело.

— Какое дело? — искренне не понимал Егор.

— Не строй из себя кретина. Ты умный парень, Егор.

Телефон умолк, оборвав отчет секунд, бесповоротно и навсегда изменивших жизнь парня.

Егор потянул на себя дверь магазина. В тамбуре перед кассами стояли ящики для вещей покупателей, и парень, стараясь не поднимать головы и не смотреть по сторонам, направился к ним. Быстро открыл девятый номер и вытащил небольшую черную сумку, тяжелую, но не провисающую под своей тяжестью. Она как будто вся была цельным каркасом, ящиком, не мнущимся, и выглядела так, будто была вовсе пустой. Егор накинул ее себе на плечо и, не удержавшись, все же бросил взгляд на кассы.

Мама сидела на своем рабочем месте и выбивала продукты очередному покупателю. Человеку в черном. Егор чуть было не кинулся в зал, но вовремя раздался телефонный звонок, вновь высмеивающий ставшего таким ненавистным для парня Антошку.

— Ты куда рыпаешься дебил? У тебя бомба на плече болтается. Если хочешь, что бы с ней, с мамкой твоей все было хорошо, то двигай к метро через два перекрестка. Понял?

Слезы бессилия, страха и ненависти навернулись на глазах у парня. Он посмотрел еще раз на маму, которая улыбнувшись покупателю, протягивала ему чек, и вышел из магазина.

— Что в метро? — спросил Егор, понимая, что ответ ему не понравится однозначно. Но на самом деле, пусть там произойдет все что угодно и как угодно, лишь бы его родных не трогали, лишь бы этот, в черном сейчас вышел из магазина вслед за Егором, и ушел бы, чем дальше, тем лучше. А этот гад, Антошка. Ну, уж Егор до него доберется, если у него появится такая возможность. Он ему точно не забудет показать, как это испытывать боль.

— В метро поезда ходят, и люди ездят. Ты разве не знаешь? — издеваясь, посмеялся голос в трубке. — Оставишь сумку в вагоне, а сам иди хоть на все четыре стороны, раз ты такое сыкло.

Егор однозначно ничего не понимал.

— Антон, а исправить ни чего нельзя? — спросил Егор, надеясь, что эта неопределенная фраза хоть немножко прольет свет на происходящее и даст ему хоть какое-то понимание творящегося сейчас с ним кошмара.

— Самолеты задом не летают.

Телефон отключился и Егор, предоставленный самому себе и своим в панике мечущимся по черепной коробке мыслям, медленно двигался к уже виднеющейся небольшой букве «М». Компания черных людей, последовавшая его до этого, все так же неотступно шла следом.

«Значит так», — лихорадочно думал парень. — «Я на что-то подписался, хотя сам ни чего не помню. И мой друг, надежда курса и всего мира, а сейчас их проклятие, паскуда, одним словом, вмешан в это по самое горлышко, угрожает мне расправой над моими близкими. В сумке у меня лежит бомба, если верить его словам, и если я не отнесу ее в метро, скорее всего для организации теракта, то меня и мою семью ждет что-то страшное. Отнесу, Антошка, отнесу, только потом, Антошка, я с тобой рассчитаюсь за этот день. Ой, рассчитаюсь».

Остановившись перед спуском в метро и проклиная своего бывшего друга, Егор оглянулся на идущих за ним людей. Четыре человека были все там же.

«И эти черные. Завязать с ними драку? Может я и выдержку, но кто знает, что будет потом. Нет. Так рисковать нельзя. К черту все. К чертям всех. Рванет, так рванет. Но я выберусь».

Егор сделал неуверенный первый шаг на ступени, а затем, уже не останавливаясь, поспешил вниз. Эскалатор медленно сползал в бездну. Мимо, пытаясь опередить время, мелькая спинами и толкаясь локтями, торопились люди. И Егор заметил, как два человека в черном обогнали его, убежав по ступеням вниз, однако парень знал, что они не бросили его, просто они зажимали его с обеих сторон для предотвращения необдуманных поступков. Вот спуск прекратился, и Егор, минуя будку охранника, направился к клацающему створками турникету.

«Черт. А как же пройти? Проездного же нет».

Егор посмотрел по сторонам. Скользнул затравленным взглядом по двум полицейским, замерзшим у стены, и, не останавливаясь, направился к железным створками.

«Перепрыгнуть или получить удар по ногам? А какие варианты? Никаких». Егор собрался было перепрыгивать через турникет, а затем быстро бежать к следующему эскалатору, как вдруг его окликнул чей-то голос.

— Молодой человек постойте.

Егор остановился и повернулся к говорившему. Мент, один из двух, нагонял парня, что-то теребя на боку кобуры. Егор напрягся, чувствуя, как страх быть раскрытым и провалить навязанное ему задание (а что оно именно такое, парень не сомневался), а значить подставить родных, перекрывает страх неизвестного предназначения бомбы. Хотя в ее назначении явно не было ни чего созидательного. А полицейский подошел уже в плотную и, вскинув руку от кобуры, направил ее на Егора.

— Вы, кажется, обронили? — страж порядка сжимал в руке проездной на разовую поездку. А затем, подмигнув, добавил. — За правильный выбор и нужное дело.

Егор нервно дернул щекой, принимая проездной. И полицейский, посчитав это движение за согласие с его словами, развернулся и зашагал обратно к стене.

«А нужно было бы тебя к стенке». Проводил его взглядом парень. Потом приложил карточку к турникету, где зажегся зелененький огонек, приглашая Егора продолжить свой спуск вниз.

«И менты с вами. Это явно теракт. И я подставное лицо. Черт». Егор нервно теребил лямку сумки с бомбой. «Антон — сука. Вырвусь, прибью, гад. Меня подставляешь и семьей моей рискуешь. Тварь. Убью. Поэтому-то я ничего и не помню, потому что мне и нечего помнить, ты меня просто подставляешь, скотина».

Шум удаляющегося состава вырвал парня из размышлений. Он осмотрел перрон и справа увидел двух людей в черном.

«Ясно, мне сюда».

Егор встал рядом со своими соглядатаями. Стук колес вырвался из темного туннеля, опережая струящийся из него ветер, который, в такую жару на поверхности, показался бы Егору прохладным, если бы только парень мог сейчас хоть на что-нибудь обратить внимание.