Леонид Васильевич лежал на нешироком карнизе. Еще сантиметров двадцать и он точно бы не собрал костей, свалившись со склона в обрыв.

Сверху раздался шорох. А затем на него упало чье-то тело. Леонид Васильевич поднял голову. Один из парней уже стоял рядом с ним, тот самый с зубом, а чуть дальше, ближе к склону горы, сидел еще один парень, просто сидел, смотря в одну точку и не обращая никакого внимания на копошащихся рядом с ним людей. Леонид Васильевич узнал и его. Это был третий из задержанных в метро. Тогда тот четвертый мог быть, да и скорее всего был, их освободителем из временного изолятора, тем самым веселым пиццерийщиком.

— Да вы висельники, парни, — просипел Леонид Васильевич, рывком развернулся на спину и с удовольствием зарядил склонившемуся над ним парню лбом прямо в нос. Тот, схватившись за разбитый нос, из которого как из крана хлынула горячая яркая кровь, сам покатился по карнизу, что-то шипя и матерясь.

Полковник юстиции вскочил на ноги, но выпрямившись, понял, что с его ребрами что-то не то. Резкая боль, куда как сильнее, чем испытанная им при падении, заставила его согнуться пополам и схватиться руками за бок. Тут же за спиной раздался еще один шорох. Это последний парень спрыгнул на карниз. Леонид Васильевич попытался развернуться ему на встречу, но его затылок обожгло горячим и сознание вслед за опорой под ногами поплыло в сторону, погружая мир в темноту и безвременье.

У причала стоял скоростной катамаран ярко желтого цвета. Егор с тоской смотрел на забитый до отказа морской транспорт. Он, конечно же, предполагал, что людей будет много, но не рассчитывал, что шпротам в консервной банке будет куда как просторнее, чем пассажирам на этом катамаране.

— Мы на этом поплывем? — обратился Егор к стоящему рядом Антону.

— Другого транспорта нет, — Антон сделал маленький шажок вперед, что означало, что кто-то уже сошел на палубу катамарана, и очередь до входа чуточку сократилась.

Егор чувствовал, что внутри у него была готова рвануть бомба, и искрящий во все стороны фитиль почти вплотную подобрался к ее запальному отверстию. Час расплаты, лелеемый парнем, вновь отодвигался дальше. Да, не так представлял он себе это путешествие. А эта посудина? Катамаран. Огромный загон для множества людей. К борту не подойти. Открытая площадка лишь на втором этаже. Но это отдельная плата и, конечно же, Антон не удосужился купить билеты туда. Но, в принципе, и купи он туда билеты. Что толку? Людей битком. Здесь не то, что скинуть кого-нибудь незаметно не получиться, тут сморкнуться без палева не выйдет.

— Твою мать, — раздражено процедил Егор.

— Ты опять не в духе? — Антон грустно посмотрел на товарища. — А вчера, вроде бы даже радовался этой прогулке.

Егор дернул щекой.

— Радовался, — согласился он. — Только не предполагал, что народу будет столько.

— А чего ты хотел? Курорт. Люди отдыхают, — Антон невесело хмыкнул. — А хочешь один плавать? Так вон нанимай личный катер. И в путь. Только сколько ты за это заплатишь? Вопрос.

— До х… — начал зло отвечать Егор, но гудок проплывающего мимо корабля заглушил его брань. — Много. Одним словом.

— Много, много. Так что, извини, но бюджетный отдых требует экономии и расчета. Нам еще в Крыму где-то перекантоваться надо будет и обратно вернуться.

— Это да.

Медленно, маленькими шажками парни продвигались к входу на желтый катамаран. И когда под ногами закачалась слегка влажная палуба судна, то Егор окончательно попрощался с планом мести, по крайней мере, в этом путешествии. Порядка двадцати рядов по двадцать кресел в ряду. Консервная банка, в которую пачками набивались люди.

— У нас места хотя бы не по центру? — спросил Антона Егор.

— Нет, здесь лучше, — Антон улыбнулся. — По правому борту. Так что побережье посмотрим.

— Ну, хоть это хорошо, — Егор позволил себе улыбнуться легкой саркастической улыбкой.

— Ты как живой? Руки, ноги целы?

Моня склонился над зашевелившимся Бесом.

— Эй, алле! — он провел перед лицом товарища горящей зажигалкой. — Слышишь меня?

Выпучив глаз, Николай непонимающе таращился, то на Моню с его зажигалкой, то на замерших у противоположной стены Анню и Миху, то на лежащего связанным какого-то мужика, который, хлопая глазами, что-то сипел в тряпицу, затыкающую ему рот. По виску у мужика на пыльный каменный пол стекала яркая красная струйка. Очень уж яркая для такого плохо освещенного зала.

Бес перестал шарить взглядом по товарищам и попытался осмотреть помещение, в котором они находились, но его попытки родили больше вопросов, чем дали ответов. Темная, небольшая, примерно четыре на четыре, пещера с черной точкой лаза справа от сидящих товарищей. Купол, свод, или что там у нее было, висел над компанией метрах в шести, и свет от импровизированного факела в руках Михи еле доставал до его поверхности. Легкий щелчок по голове заставил Беса повернуться и осмотреть пространство за спиной, которого, как оказалось, и не было вовсе. Он лежал у подножья завала, по которому то и дело скатывались песок и мелкие камешки.

Парень перевел уже более осмысленный взгляд на добивающегося его внимания Моню.

— Ну, очухался?! В который раз спрашиваю: слышишь или нет? — Моня все водил зажигалкой перед лицом друга.

— Слышу, — сдавлено проговорил Бес. — Где это мы?

Моня ухмыльнулся, а потом с что-то шикнув, затряс рукой с зажигалкой, кнопка у которой слишком раскалилась и обожгла пальцы парню.

— Да чтоб ее! — Моня плюнул на обожженный палец и пристально посмотрел на товарища. — Где мы? — повторил он только что заданный ему вопрос. — Это ты нам должен ответить, друг мой. И куда нам теперь идти?

— Я? — удивился Бес. — С какого это перепуга, Я?

— Вот вам и здрасти, приехали. Тебе что башку совсем повредило? — Моня щелкнул пальцами перед носом у Беса. — Значить, как нас сюда со своим демоном тащить он вот он, тут как тут, а как дальше вести, так он ничего не понимает. Давай, давай, приходи в себя.

— Демоном?!

Глаза Беса вновь округлились, и он вспомнил все то, что так хорошо выбила из его памяти эта кратковременная амнезия.

Моня уловил изменения в лице кореша и, улыбнувшись, добавил:

— Вспоминаешь, я смотрю. Ну, давай, давай. Вспоминай.

Бес же все сидел с округлившимися глазами, и, замерев, ждал, что вот-вот сейчас на него вновь навалится и вся тоска и страх и безразличие, которые безотрывно преследовали его на всем пути служению демону. Но секунды летели прочь, дым от почти догоревшего факела Михи, так же безвозвратно рассеивался в сгущающимся над компанией сумраке пещеры, а с Бесом ничего не происходило. Не было контроля, не было приказаний и угнетения. Он вновь был самим собой. Вновь чувствовал жизнь, как тогда в последний раз, когда добрался до своих товарищей за тысячу километров, и когда они сами согласились на сделку с дьяволом.

— Полегчало? — Моня все так же сидел рядом с корешем.

— Есть немного, — все еще сдавлено проговорил парень. — Как мы здесь оказались? Не помню с момента как пришли в горы.

— Да очень просто. Забрались, как ты указал, на эту скалу. Как там она называется?

— Чуфут-Кале, — подсказала, сидящая у стены Анна.

— Вот-вот. Она самая. Там экскурсия еще проходила, и спустились со склона на небольшой выступ, от которого в гору была выдолблена приличная такая пещера, возможно, что когда-то она была жилищем какого-нибудь пещерного человека. — Моня замолчал на секунду, как будто бы что-то вспоминая, ухмыльнулся, а затем продолжил. — Ну, вот спустились мы, значит, — парень кивнул головой на лежащего связанным мужика. — Пассажира вот этого подобрали, точнее он сам к нам причалил. Хотели его, того, со скалы скатить, но подумали, что не нужны нам лишние трупы на руках, а дальше ты нам речь ночью толкнул, да такую, что у меня желание было самому со сколы скатиться. Помнишь?