Наконец, его обрадовали новостью, что "Камикадзе" подлетает к Хименеси. Мистер Моннер вежливо попросил разрешения поприсутствовать в рубке во время планетарных маневров – на такое стоило посмотреть.

Переход в нормальное,

досветовое

состояние прошел практически незаметно – компенсаторы снова сработали безупречно. Возможно, в будущем, когда-нибудь, переход материи в

другое состояние

вообще будет протекать незаметно… Возможно до этого не так уж и далеко…

Изображение, появившееся на большом панорамном мониторе, больше напоминало мини-галактику около невозможного сфероида, чем на скопление кораблей у планеты. Тут было тесно. Тут было очень тесно! Тут было очень тесно еще на подлете к дальней орбите!

Хименеси – невероятно развитая планета, посему желающих тут покрутиться всегда было в избытке. Политический, финансовый, культурный и прочая центр гигантского региона. Ну и военный, куда уж без этого… на последнюю мысль мистера Моннера натолкнул вид невообразимо огромного линейного корабля, патрулирующего подлеты к метрополии.

Линейные корабли всегда были символами мощи. Еще в ту эпоху, когда ни о каких полетах речь вообще не шла. Самое большое, что только можно построить. Самое мощное, что только можно вообразить. Поражающее, подавляющее… Смертельное. Водоплавающие линкоры древности могли уничтожить целый город. Космические линкоры современности могли уничтожить планету.

Словно подслушав его мысли, капитан Тошицу с нескрываемой гордостью произнес: "Камелия". Это было первое слово, произнесенное капитаном за время полета не со сдержанной вежливостью, а с настоящим человеческим чувством.

Традиция Андо называть свои боевые корабли в честь цветов была мистеру Моннеру известна. "Ну да, – подумал он, – как еще может называться такая махина у Андо… только в честь чайного дерева, все правильно…". Потом он вспомнил, как называется их собственная посудина, и мысленно прикусил язык.

Вообще-то, линкор на орбите – это скорее дань престижу, чем обороне. Нет, конечно, и обороне тоже, но обычно планету защищают от незваных гостей с помощью станций и спутников. Летающие по орбите серебристые иглы орудий неустанно глядят в непроглядную тьму, в любой момент ожидая приказа открыть огонь. И если уж продолжать использовать метафору игл, то Хименеси была похожа на матерого дикобраза, который обзавелся в придачу к своей еще парочкой шипастых шкур, и натянул их поверх родной для пущего эффекта. Эффект, надо признать, был – об такое яблочко зубки-то пообломаешь… Но и флот – дело хорошее. А уж вместе… А вместе на такой рожон никто переть не станет – дураков в космосе не так уж и много.

Все эти мысли потоком проносились в сознании Круна Моннера, когда он смотрел на мельтешение светящихся точек на экране – кораблей всех галактических держав. Сколько же их тут? Тысячи? Десятки тысяч? Карида считается весьма крупным портом, но по сравнению с Хименеси она – не более, чем старый полуразрушенный рыбацкий причал на заросшем тиной озере для единственной сгнившей лодки…

Боевые корабли этому хаосу не мешали – они были как бы выше этого… В прямом и переносном смысле. Но сказать, чтобы их было так уж и много, Крун Моннер не мог – вполне обычное патрулирование для метрополии, все в порядке вещей.

Больших танкеров-рудовозов тоже не наблюдалось, а ведь это они создают всегда заторы на орбитах – слишком большие, слишком неповоротливые… Хименеси уже прошла в своем развитие стадию промышленного гиганта. Основные производства были выведены за ее пределы ради поддержания хоть какой-то экологии. А вот парочка соседних миров сейчас наверняка переживает "промышленный бум", и уж там на орбитах тяжеловозов наверняка предостаточно.

Капитан Тошицу зарегистрировал прибытие "Камикадзе" на орбиту и запросил разрешение на посадку. Мистер Моннер успел подумать, что по времени ожидания вполне можно сказать, насколько его ждут, но в этот момент передатчик ожил и дал прямой коридор на посадку в обход всех очередей. Ждут. Очень. Впрочем, на частные космодромы очереди не выстраиваются, ну а у холдинга Танака на Хименеси наверняка не один свой космодром. Недешевое, наверное, удовольствие, впрочем, яхты в этом вопросе не так требовательны, как другие виды транспорта. Им и небольшой площадки вполне хватит. Интересно, есть ли такая прямо перед входом в основное здание корпорации? Возможно, сейчас и узнаем.

Яхта легко и грациозно маневрировала в потоке судов, все ближе и ближе подбираясь к планете. По сторонам проплывали громады станций и легко скользили юркие спутники. Это вам не открытый космос, где можно спокойно дремать, взгромоздив ноги на приборную панель. Тут концентрация пилотов должна быть предельной, если не хотите испытать на прочность свою посудину. Сомнительное, знаете ли, удовольствие!

Гравитационное поле планеты давало о себе знать, и Крун Моннер все-таки сел в кресло. К тому же всегда оставалась возможность резкого маневра, а впечататься носом в бортовой самописец не улыбалось. Да и команду в такой ситуации жалко – они-то, небось, головой отвечают за сохранность пассажира, и это не красивый оборот речи. У Андо с этим строго.

Посадка прошла предельно гладко. Прощаясь с капитаном и командой, Крун Моннер искренне поблагодарил всех за поистине безупречный полет. Ему сдержанно кланялись и улыбались, но чувствовалось, что похвала пришлась всем по душе.

Как Крун и предполагал, посадка была совершена на небольшой частный космодром. Не то чтобы у порога резиденции Танака, но явно недалеко. На Хименеси вообще довольно сложно ориентироваться с непривычки – тут, куда не глянь – всюду многокилометровые небоскребы. Каменные джунгли космической эры. Горделивые небоскребы центральной части Кариды поместились бы тут в какой-нибудь подвал, подальше от глаз придирчивых эстетов. Небоскребы Хименеси поражали своим изяществом и невесомостью, как будто были созданы на одну половину из мечтаний, а на вторую – из самого прогресса, если возможно овеществить подобную сущность. У Андо это явно получилось. Таких строений Крун Моннер не видел даже в Визарской Метрополии, а это уже говорит о многом. Когда дело доходит до престижа и красоты столицы, исхудалый государственный бюджет всегда ухитряется найти нужную сумму для дополнительного шика и блеска.

Но шик и блеск Андо был… Изящнее, что ли? Тоньше… Эстетичнее. Взять хотя бы тот общественный парк, что был виден по правую руку от посадочной площадки. Начать все-таки следует с того, что находится он на высоте в полкилометра от земли – не типичное место для парков вообще, но вполне обыденное для висящих рекреационных зон больших городов. Плавающие парки – не диво. Но этот парк был произведением садового и ландшафтного искусства, а не типовым проектом, раскиданным по плану городским чиновником для облагораживания района. Не так-то просто создать посреди бурлящего мегаполиса островок тишины и покоя. В строительной смете эти элементы не пропишешь.

У трапа его уже встречали. Двое. С вежливо-непроницаемыми лицами, в темно-стилизованных костюмах по последнему писку моды Андо. Эдакая гремучая смесь строгости, делового стиля, изящества и намека на традиции. Дорогое удовольствие; впрочем, то, что встречающие – не лакеи, было видно и так. Тем не менее, один из них стремительно выплыл навстречу, чтобы успеть перехватить сумку мистера Моннера до того, как тот успеет взять ее из рук стюарда. Ну не привык Крун Моннер чувствовать себя богачом и вести себя соответственно. Что интересно – в порту Кариды подобного цирка не происходило – он хоть и ехал к яхте на лимузине, но сумку свою нес сам и никто не пытался ее вырвать… Дают понять, что теперь он на другой территории? Что тут иные правила? Что у него теперь новая роль? Сказали бы лучше, какая! А то все эти игры Андо в вежливость понемногу начинают надоедать! Крун Моннер прекрасно знал, что вежливость Андо – это такая штука, которая может закончиться в любой момент. Растаять без следа, так сказать. Обернуться абсолютным безразличием или жестокостью.