Ошеломлённые, обмякшие души материализовались жалкими кучками позади меня по обе стороны, и это была ужасная пародия на то, что происходило по ту сторону завесы. Эти бедняги автоматически поднимались и, спотыкаясь, направлялись к пасти города. Суицидальные Врата засасывали их всех. Никто не пытался бежать или сопротивляться. Они не смотрели ни направо, ни налево. Как и большинство людей в моих ночных кошмарах, включая Надю, они, казалось, были озабочены только собой и тем, через что им пришлось пройти. Я ждала этого чувства, этого желания идти к Вратам. Но его так и не возникло. Я могла бы войти, но мне не нужно было этого делать. У меня всё ещё был выбор.

За Вратами город цеплялся за склоны своего холма, как цементный гриб. Самые высокие здания сгрудились в его массивном центре, поднимаясь так высоко, что я не могла сказать, где заканчивались они, а где начиналось небо. Единственный разрыв в структуре города, в котором низкие здания лежали на окраинах и росли круговыми узорами к центру, был на самой дальней стене, где возвышалось огромное, сияющее белое здание. В месте, которое поглощало свет, поглощало его, как губка, это здание светилось. Я вдруг почувствовала полное сочувствие к тем насекомым, которые попадают в ловушки. Я не знала, что это за здание, но оно манило меня.

Я оторвала взгляд от здания. У меня оставалось всего несколько секунд, прежде чем я войду в Суицидальные Врата и позволю городу поглотить меня, так что я позволила себе в последний раз взглянуть на всё, что оставляла позади. Пышная, холмистая местность Элизиума всё ещё была видна сквозь закопченную пелену ночи. За дальним краем города на многие мили простирался дикий лес. За моей спиной мерцающие реки извивались среди золотистых пшеничных полей. И над всем этим сияло солнце.

Надя нуждалась в этом. Ей нужно было быть там.

Я повернулась к Вратам, стиснув зубы, и зашагала вперёд. Другие теснились позади меня, прижимая меня к слоям тел, наполняя тошнотой, когда они толкали меня в спину, напоминая мне о вещах, которые я так сильно пыталась забыть. Я поползла вперёд, осторожно протискиваясь мимо рук и плеч, грудных клеток и голов, к внешнему краю толпы. Время для близкого столкновения со Стражами. Я причитала и плакала, соединяя свой голос с чужими отчаянными рыданиями.

— Пожалуйста, — заплакала я, протягивая руку к Стражу и привлекая его внимание своими размахивающими руками, — пожалуйста, помогите мне.

Когда рука в перчатке потянулась к моим волосам, я быстро пригнулась. Пальцы сомкнулись вокруг моего предплечья. Страж рывком сбил меня с ног и пихнул на спину стоящего передо мной человека. Бедняга рухнул на землю, скрючив руки и ноги. Я использовала хватку Стража как рычаг, чтобы подтянуться к его бронированной груди. Как только я оказалась достаточно близко, я вывернула свою руку из его хватки и обеими ногами оттолкнулась от его металлического нагрудника, отправляя себя на землю. Я быстро подняла руку и рывком усадила на себя пожилую азиатку. Я создала человеческую груду. Теперь у ног Стража собралась небольшая кучка людей, и я стояла на четвереньках в самом низу кучи, рядом с его ботинками.

Надо мной скулили и стонали несчастные жертвы моего плана. Страж сердито прорычал. Он пошатывался близ корчащихся тел, которые толкали его, пытаясь выпрямиться. Я бросилась к голени Стража, надеясь, что у всех Стражей есть такой же охотничий нож, как у смертоносного молодого Стража, и улыбнулась, обнаружив ножны на его лодыжке. Когда Страж сделал несколько шагов назад, я расстегнула кожаный ремень и вытащила нож. Я засунула одну руку под рубашку, прижимая нож к телу, и медленно двинулась вперёд на коленях. Другой рукой я прижимала азиатку к своей спине, словно щит, молясь, чтобы Страж не заметил, как я уползаю с его ножом.

К тому времени, как я переступила порог города, мои колени были разбиты и покрыты синяками. Я рухнула на землю, пытаясь отдышаться. Освободившись от моей хватки, старуха скатилась в грязь, встала и зашаркала прочь.

Острое, как бритва лезвие впилось мне в кожу. Мне нужно было быть осторожной, нож не принесёт мне никакой пользы, если я заколю себя им.

Один косой взгляд на Стража, и стало понятно, что он не заметил кражи. Он вернулся к своей задаче загонять людей через Суицидальные Врата. Я осмотрела широкую площадь, на которой лежала. Никто не обращал на меня внимания. Я поднялась на ноги.

Вновь прибывшие усеяли площадь, им требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и разбрестись кто куда.

Освобожденные или заключенные — я не знала, кем именно они были. Я посмотрела, как Врата захлопнулись ещё раз, а затем повернулась к центру города, вбирая в себя все детали, которые никогда раньше не замечала. Старомодные газовые фонари освещали вымощенные булыжником улицы, испуская тошнотворный бледный свет. Свет не распространялся дальше, чем на несколько футов от каждой лампы, оставляя широкие пятна темноты вдоль дороги. В отличие от улиц, которые были одинаковы по стилю, здания передо мной представляли собой странный ассортимент. То, что слева от меня, было современным, как офисное здание, со всеми прямыми углами, отражающим серым стеклом и металлом. Справа от меня на краю площади флегматично примостился полуразрушенный глинобитный дом. Восток встречается с Юго-Западом. Градостроители в Аду обладали либо очень плохим вкусом, либо странным чувством юмора.

Я медленно тащилась вперёд, как и люди вокруг меня, хотя мне хотелось рвануть к укрытию. Я наклонилась, обхватив себя одной рукой за талию, надеясь, что любой Страж, увидев меня, решит, что я прикрываю полученную рану, а не прячу оружие. Мои штаны были забрызганы кровью ниже колен, так что я определённо выглядела соответственно. Я не почувствовала ничего, кроме облегчения, когда наконец добралась до переулка, сворачивающего прочь от главной дороги.

Несколько секунд я сидела на корточках у входа в переулок, прислушиваясь, не появится ли там что-нибудь, чего я не смогу разглядеть под покровом темноты. Ничего не услышав, я погрузилась в темноту и стала наблюдать.