— Ваша аура отвратительна, — заявила мадам Флауберт сухо, но ее глаза подозрительно блеснули.

— Я могу сказать то же самое о вас, — пробормотал Форд.

Ее глаза снова блеснули, но уже не так уверенно.

— Вы приехали сюда не с добрыми намерениями! Вы хотите разбить жизнь вашей тети! — Ее полные руки дрогнули, когда она раскладывала камни на столике у кровати. — Вы — опасность и смерть! Я это вижу.

Неуловимо быстрым движением, словно змеиный язычок, она метнула один из камней на грудь Форду.

Вытянув руку из-под простыни, он поднял камушек и сбросил на пол. Лицо мадам Флауберт побледнело, когда она увидела, что ее собачка нюхает камень.

— Отойди, Фруфф! Он заражен злом, идущим от этого человека.

Собачка, виляя хвостом, посмотрела на Форда, а мадам Флауберт, не сводя глаз с Форда, нагнулась и подняла камушек. С мрачной заинтересованностью Форд наблюдал, как она, держа камушек перед собой, что-то тихо пропела над ним и положила к остальным.

Если бы Форд не смотрел так пристально, он бы ничего не заметил. Ее руки были почти не видны из-под складок широких рукавов, дюжин браслетов и безвкусных колец на пальцах, но на них были перчатки. Кончики пальцев были слишком яркими, и один из них мигнул, когда она держала камушек. Форд понадеялся, что на его лице не отразилось ничего, когда ее пальцы ласкали и сдавливали цветные камушки. Он увидел, что одно из массивных колец брызнуло чем-то на камни.

Контактный яд. Когда Сэм посоветовал не позволять прикасаться к нему, Форд в первую очередь подумал об инъекторах, потом — об отравленной пище, но никак не о контактных ядах, проникающих через кожу. Что это — парализатор, который обездвижит его, пока она не свяжется с духами? Форд не был ни врачом, ни химиком и понятия не имел о том, какое именно действие могут вызвать вещества, вводимые через кожу.

Он попытался опустить веки, притворяясь усталым, но когда мадам Флауберт подошла ближе, он не выдержал и отодвинулся в сторону. Ее хищная улыбка стала еще шире.

— О, вы что-то подозреваете? Или считаете, что знаете?

Форд отодвинулся еще дальше, думая о том, что и раньше вряд ли смог бы справиться с женщиной габаритов мадам Флауберт, а теперь… Она была такой огромной и, возможно, более сильной, чем казалась. Словно прочитав его мысли, она медленно кивнула, продолжая улыбаться.

— Глупец, — ухмыльнулась она. — Вы могли бы подождать, пока силы вернутся к вам. Но они больше не вернутся.

Он не смог ничего ответить. Он уже чувствовал за спиной стенку каюты. Мадам Флауберт стояла между ним и дверью, потирая пальцами красный камень. Форд, казалось, чувствовал каждый сантиметр своей обнаженной кожи. Да и какую защиту могла обеспечить ему пижама?

— Мне осталось только решить, — злорадствовала она, — как это будет выглядеть, как сердечный приступ или апоплексический удар. Или как последний приступ колик, с которыми вы сюда прибыли.

Он полагал, что может убить голыми руками. Он полагал, что справится с любой ситуацией. Он не предполагал только, что будет лежать в одной пижаме, до смерти напуганный возможным прикосновением расфранченной фальшивой спиритистки с отравленными кольцами. Это прозвучит, если кто-нибудь когда-нибудь услышит об этом, как плохая пародия на рассказываемые за столом истории.

Одной рукой он схватил дорогую пуховую подушку, присланную тетушкой Ку несчастному больному, — он может использовать ее в качестве щита. Но что, если эта старая убийца пропитала ядом и постельное белье? Он почувствовал холод и озноб. Страх? Яд?

— Какая жалость, — хмыкнула мадам Флауберт, окинув его взглядом. — Вы самый симпатичный молодой человек из тех, кто побывал у нас. Если бы вы были таким же глупым, я бы неплохо развлеклась с вами прежде, чем убивать. Или даже оставила бы вам жизнь.

— Позабавились? Вы? — Он не смог скрыть отвращения, и мадам Флауберт бросила на него свирепый взгляд.

— Да, я. С вами, и вам бы это понравилось, мой прелестный молодой человек, особенно учитывая мои специальные знания. — Она указала на свои принадлежности. — Вы бы ползали у моих ног.

Форд ничего не ответил. Он не мог дотянуться ни до одной из кнопок вызова, не приближаясь к мадам Флауберт, и знал, что в комнате хорошая звукоизоляция. Сможет ли он добраться до ванной и закрыться там? Нет, слишком далеко и слишком много мебели по дороге, ведьма настигнет его раньше. Вот если бы он был в хорошей форме, он мог бы что-нибудь сделать.

Вдруг ее собачка тявкнула и бросилась к двери. Форд собрался закричать, как только она откроется. Мадам Флауберт медленно попятилась от кровати и нажала кнопку интеркома.

— Не сейчас, — отрезала она. — Не имеет значения…

Форд вскочил и закричал. Его ноги запутались в простынях, и он рухнул между кроватью и резным шкафом с зеркальными дверями. Он увидел в зеркале торжествующую усмешку мадам Флауберт и откатился в сторону, чтобы избежать удара драгоценного камня. Собачка, захлебываясь тявканьем, металась перед юбками хозяйки, бешено размахивая хвостом.

Форд изо всех сил ударил по ногам мадам Флауберт и закрутился на полу, стараясь добраться до ванной. Боль обожгла его спину, в глазах потемнело.

— Идиот! — Над ним возвышался ворох кривых красных завитков. Затем этот ворох сдвинулся, обнажив лысую уродливую голову. — Плохо, что я не могу оставить тебе жизнь до тех пор, пока ты не увидишь, что случится с твоим капитаном, этой Сассинак.

Парик опустился на место, по-прежнему криво. Форд корчился, пытаясь отползти в сторону, но нога не действовала. Разволновавшаяся собачка прыгала вокруг, продолжая тявкать. Камень лежал довольно далеко, да и вряд ли Форд захотел бы им воспользоваться.

— Думаю, лучше зеленый, он такой привлекательный… — Мадам Флауберт взяла другой камень и, даже не пытаясь скрыть то, что делает, сбрызнула его маслянистой жидкостью из другого кольца. — Конечно, ваша бедная тетя будет поражена — и я думаю, смертельно, — когда увидит вас лежащим здесь и подымет это с вашей груди.

Она не спеша прошлась по небольшой каюте, улыбаясь безжалостной улыбкой. Форд тщетно пытался справиться с действием первого яда. Пот ручьями струился по его лицу, но он не мог сдвинуться больше чем на несколько дюймов. Тут дверь каюты открылась, и в нее просунулась голова тетушки.

— Форд, я думаю, что… Серафина! Что вы делаете?

Собачка с лаем кинулась к ней и вернулась обратно. Мадам Флауберт обернулась, сжимая кулаки, и грязно выругалась.

Форд самым громким голосом, на который только был способен, крикнул: «Берегись!», и чья-то мускулистая рука утащила тетушку назад. Мадам Флауберт повернулась к нему, сделала последний шаг и споткнулась о собачку, кинувшуюся ей под ноги. Она рухнула, словно ворох юбок и шалей, широко раскинув руки.

Форд взмолился, чтобы кто-нибудь вошел в каюту раньше, чем она встанет, но она и не думала вставать. Она лежала, распластавшись, лицом вниз, все еще сжимая в руке отравленный камень. Собачка задрожала, припала к земле и завыла.

«Не верю», — ошарашенно подумал Форд. Он все еще думал об этом, когда вошел Сэм и уложил его в постель. Засыпая, он думал, что это его последний сон.

Но когда он все-таки проснулся, ему пришлось поверить…

От влияния мадам Флауберт тетушка Ку освободилась скорее сама, чем с чьей-то помощью. Форду потребовалось три дня, чтобы последствия отравления пропали полностью. За это время тетушка Ку уволила большую часть слуг и экипажа, за исключением Сэма. На самом деле всех, кто был нанят со времени появления на яхте мадам Флауберт.

Теперь тетушка Ку проводила время за изготовлением гобеленов, сплетнями и воспоминаниями. Она отказывалась говорить о мадам Флауберт под предлогом того, что хочет побыстрее выкинуть ее из головы.

Сэм рассказал Форду, что массивные кольца мадам Флауберт прорвали ее перчатки и яд, предназначенный Форду, убил ее саму.

Воистину это была именно та смерть, которую она заслужила, но Форда при одной только мысли об этом бил озноб. Не удивительно, что тетушка не желала говорить об этом.