- Ты - Снадобье!

- Мне было интересно, когда ты все поймешь, - сказала Ливви-Снадобье, похлопав Софи по голове. - Хотя, честно говоря, моя маскировка была довольно минимальной.

Снадобье была известна ношением красочной карнавальной маски, которая закрывала только верхнюю часть ее лица... так было легче смотреть сквозь, чем на причудливые камуфляжные тела остальных членов Черного Лебедя. И все же, когда Софи рассматривала полные губы Ливви и слегка округлый нос, она сомневалась, что узнала бы ее, если бы не то, как она все время отбрасывала свои блестящие заплетенные волосы.

- Погодите, - перебил Кинлин. - Что за Снадобье?

- Думаю, она врач, который работает с Черным Лебедем, - сказал Олден, изучая Ливви с другого ракурса.

Кинлин замер:

- Ты с Черным Лебедем?

Софи не могла сказать, выглядела ли Ливви нервничающей или гордой, когда сказала ему:

- Сюрприз?

Повисла тишина и растянулась так надолго, что она стала из неудобной удушающей.

- Ну, этого поворота я, определенно, не ожидал, - сказал Олден, в конце концов. - Но Черный Лебедь доказал, что он мастерски непредсказуем. И... я тебе должен, Ливви, за спасение жизни моего сына.

Фитц был насажен на усики гигантского жука во время менее-чем-идеального проникновения в тюрьму в Изгнании Черным Лебедем. Если бы Снадобье не запечатала рану... и не помогла Фитцу очиститься от яда... он бы не выжил.

- Никаких долгов, - заверила его Ливви. - Я просто делала свою работу.

- И как давно ты этим занимаешься? - спросил Кинлин.

Улыбка Ливви исчезла, и она расправила плечи.

- Ладно, если ты действительно хочешь... я поклялась в верности примерно через год после того, как мы поженились. И вот эта выпуклая вена прямо там, - она указала ему на лоб, - поэтому я и не сказала тебе.

- Я имею право злиться, что ты врала, - он посчитал на пальцах, - почти восемнадцать лет! - Он плюхнулся в ближайшее кресло, прикрыв лицо трясущимися руками. - Восемнадцать лет.

- Я всегда гадала, подозревал ли кто-то из вас, - тихо сказала Ливви. - Видимо, нет.

Смех Кинлина был таким холодным, что по коже Софи побежали мурашки.

- Восемнадцать лет, - повторил Олден. - Ты, должно быть, была одной из их основателей.

- На самом деле, Черный Лебедь был рядом гораздо дольше, чем кто-либо понимает, - сказала ему Ливви. - Но Форкл привел меня, чтобы помочь с Проектом Мунларк и...

- Ты была частью Проекта Мунларк? - прервали Олден и Кинлин.

- Ты ведь знала, да? - спросила Ливви Софи.

- Думаю, я должна была предположить, - Софи было известно, что Снадобье когда-то была членом Коллектива Черного Лебедя. И она знала, что Снадобье помогала Черному Лебедю исцелить ее способности после того, как Софи стала исчезать. Снадобье даже упомянула один раз, что она была вовлечена в таинственную аллергическую реакцию, которая случилась у Софи, когда той было девять лет... но Софи до сих пор не знала точно, что случилось в тот день. Мистер Форкл стер ее воспоминание и не отдал обратно.

- Ты действительно была частью проекта? - пробормотал Кинлин, глядя на Ливви, будто он никогда не видел ее прежде.

- Форкл хотел получить мою медицинскую экспертизу, - объяснила Ливви. - Не то, чтобы я много знала о модификациях генетики. Но он сделал большую часть проекта с Каллой.

Еще одно имя, которое ударило Софи прямо в сердце.

Калла была одной из гномов, живущих в Аллюветерре, и она решила пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти свой народ от смертельной чумы, которую развязали Невидимки и огры. Все, что осталось от Каллы, сейчас было красивым деревом под названием Панакес, растущим на пастбищах Хевенфилда, цветущим розовыми, сиреневыми и голубыми соцветиями, которые лежали у Софи в карманах. С тех пор, как она потеряла мистера Форкла, она постоянно держала с собой горстку целительных цветов. Они, вероятно, не спасли бы его, но она всегда хотела, чтобы был шанс попробовать.

- Моя роль заключалась в подготовке эмбриона Софи к имплантации в ее человеческую мать, - продолжала Ливви, - и я должна была убедиться, что тело ее матери примет ребенка так, будто тот ее собственный.

Софи поморщилась. То, как Ливви говорила о процессе, заставило девочку почувствовать себя какой-то инопланетной икрой.

- Почему ты выбрала моих родителей? - спросила она, вспомнив, что ее сестра слышала разговор Невидимок. - В них было что-то особенное?

- И да, и нет. Они были особенными, потому что не были особенными, если это имеет смысл. Нам нужно было, чтобы ты вела себя сдержанно в человеческом мире, поэтому мы искали семью, которая была не похожа на тот тип людей, которые готовы использовать свой интеллект или красоту в своих интересах. Они также должны были быть добрыми, любящими людьми, которые обеспечили бы безопасный, здоровый дом. И мистеру Форклу особенно нравилось недоверие твоей матери к человеческим лекарствам, так как это означало, что она будет менее склонна к тому, что ты примешь эти химические вещества, когда вырастешь.

- И все-таки... не было никаких других причин, по которым вы их выбрали? - надавила Софи.

- Если и были, Форкл держал их при себе. Причины? - спросила Ливви.

- Это может быть важно. Есть еще кто-нибудь в Коллективе, кто бы знал?

- ... Возможно.

Софи не пропустила колебания Ливви.

Но Олден был сосредоточен на гораздо большем откровении.

- Так... ты знала, что Прентис невиновен, когда я арестовал его?

Ливви закрыла глаза.

- Да.

Слово было едва слышным выдохом, но, казалось, оно отразилось от стен, сотрясая комнату — квартиру — весь мир — до основания.

Потому что арест Прентиса изменил все.

Прентис был Хранителем Черного Лебедя, ответственным за защиту их самых ценных секретов... самым важным из которых, было существование Софи. И тогда немногие эльфы, знающие о Черном Лебеде, верили, что теневой организацией управляют злодеи. Итак, когда Олден обнаружил причастность Прентиса, он арестовал его, и тот предстал перед Советом. Члены Совета приказали сделать разрыв памяти (жестокий метод извлечения воспоминаний, телепатическое разрушение здравомыслия человека) и поручили Кинлину и Олдену выполнить задание. Они оба дали Прентису последний шанс сотрудничать, но Прентис настаивал на своем, позволяя им превратить его в лепечущего и пускающего слюни человека, чтобы сохранить Софи спрятанной. И Кинлин и Олден провели следующие двенадцать лет, исследуя человеческий мир, чтобы найти ее, в то время как Прентис провел те же годы в Изгнании, когда его жена была убита, а сына усыновил и воспитал Тиерган.

- Как ты могла не сказать мне? - спросил Олден. - Как ты могла позволить мне арестовать его?

- Мы не знали, что ты схватил Прентиса, пока не стало слишком поздно, - тихо сказала Ливви. - Даже когда он произнес «Лебединая Песня», я думала, что это как-то связано с тем, что он расследует, а не с тем, что его собираются арестовать.

- Что он расследовал? - спросила Софи.

- Честно? Я не знаю, - призналась Ливви. - Тогда мы не стольким делились. Было безопаснее держать все разложенным по полочкам.

- Ну, мы знаем, что это как-то связано с символом Путеводной Звезды, - напомнила ей Софи.

Она уже собрала звездообразную карту схронов Невидимок в руинах разума Прентиса... и только после того, как она передала ему слова «Лебединая песня». Но это все еще не говорило им, как Прентис нашел символ, и с чего нужно начинать, или узнал ли он что-нибудь еще, когда сделал открытие.

- Что заставило тебя пойти за Прентисом? - спросила она Олдена, сожалея о вопросе, когда его глаза затуманились.

Он несколько раз моргнул, чтобы убрать сожаление.

- Кинлин заметил несоответствия в записях Прентиса. Времена, когда его кулон регистрации утверждал, что он был на своем посту в качестве Маяка Золотой Башни, но на самом деле его там не было. Так что я начал наблюдать пристальнее.