Джон бросил взгляд на Свона. Этот тоже полный урод. Не в физическом плане – в моральном. Душевный, скрытный урод.

Полак, продолжая смотреть снизу на Джона, спокойно отозвался:

– Я тоже так решил, поэтому сразу известил вас, господин полковник. Явная диверсия. Наглая, но, какая-то показная… Не настоящая. «Глюки» решаемые – мне хватит трех-пяти часов, чтобы почистить все оборудование, господин полковник. Только зачем она, если результаты такие ничтожные?

Джон набрал побольше воздуха в легкие – за один час столько плохого! Он посмотрел на «каменное» лицо Свона.

– Что скажите, Свон?

– Наша миссия привлекает к себе чье-то очень пристальное и настойчивое внимание. Возможны проблемы.

– Проблемы… Проблемы, – задумчиво произнес Джон. – Проблемы.

Иван, простояв в день прилета пару часов при распаковке оборудования, понял, что злобный, коварный ассистент был прав – не стоило тратить свое ценное время на работу, предназначенную к выполнению техническим персоналом. У него была масса своих дел, непосильных никому из-за их важности и теоретической сложности. Если он руководитель – он обязан заниматься только стратегией, оставляя тактические вопросы решать подчиненным. Если ты начнешь лезть во все «дырки», то не сделаешь нормально ничего и нигде – есть русская поговорка о таких людях: «Во все бочки затычка». Там, на нижнем уровне, тоже все участники процесса профессионалы! И их надо уважать. Им надо верить. Им, элементарно, необходимо довериться! Без этого невозможно что-либо сделать.

Когда-то, давным-давно, хитрый и веселый прадед Ивана, рассказал юному, нахальному тинэйджеру-правнуку о своих давних «тайных любовных похождениях».

– Это была девушка, так девушка, – хрипел восторженно прадед. Он был еще крепок.

– Дед, ты говорил, что она была проституткой. Что же ты так ей восторгаешься, столько лет спустя? Что в ней было такого необыкновенного? Не понимаю! Сколько прошло с той поры? Шестьдесят? Семьдесят лет? А ты все ее помнишь!

Юный Иван не понимал и удивлялся.

Прадед, хрипя и кашляя, тем не менее, затянулся из мундштука имитатора курения, пыхнул искусственным, безвредным дымом. Восторженно обрадовался:

– Почему я помню ее? О-о! Я тебе объясню, Ванятка!.. Ты говоришь о ней – проститутка… Да-да… Продажная женщина… Путана… Вы – молодежь, совсем стали раскованы в сексуальных отношениях! А, разве, это дело? Со всеми, как попало? Белая женщина не хочет больше рожать – ей это не интересно. Она желает иметь множество необязательных связей с массой всевозможных любовников… Это не нормально. Белое население вымирает… У нас все было по другому. В наше время! Мы ценили женщину! Мы ее боготворили! Акт любовного соединения, был наивысшим моментом духовной близости!

– Дед, не грузи меня! Интернет все раскладывает по полочкам – не было у вас такого!

– Что-о?! – глаза прадеда округлялись в большие пуговицы.

Ивану нравилось спорить со стариком, и «ломать» его, убеждая в своей, «новой» правоте:

– Что слышал! – Иван был груб и, по-юношески, бесшабашен! – У вас был такой же сексуальный бардак и массовое нежелание иметь детей! Недаром, тогда работала программа «Деньги за детей!». Рождение второго и последующих детей оплачивалось государством!

– Это помогло сохранить наш народ, – лепетал прадед.

Иван рубил свою правду:

– У вас были перегибы во всем! Мы – новое поколение, сделаем все по-своему! И результат наших дел перекроет ваши дела в сотню раз!

Прадед тогда только усмехнулся, делая новую затяжку из мундштука имитатора курения:

– Буду очень рад этому, Ванечка…

«Ванечка», – ухмыльнулся Иван, возвращаясь из мысленных грез в реальность. Как давно его так не называли! А кто его так называл? Прадед, конечно, когда он был мелким. А потом снова прадед, ласково отзываясь на колкости наглого, продвинутого юнца… Потом так говорили мать и отец, когда прадеда не стало…

А к чему было это тоскливое возвращение в уютное и доброе прошлое? А к тому, что путана, приехавшая к прадеду на утренний «сеанс», когда он совсем напугался и растерялся, сказала ему фразу, которая осталась жить в десятилетиях:

«Доверься профессионалам!».

Иван тряхнул головой – ему, как бы он не грезил своим «сырым» проектом, как бы, не боялся за него, придется довериться профессионалам сборки, наладки и эксплуатации. Они не были научными светилами, мало понимали в теории, но были изумительными практиками, и он им просто обязан был верить на все сто процентов!

– Иван, в чем дело?! – Лилиан Шашева приобняла Ивана сзади в узком вторичном коридоре. – Такой хмурый и напряженный! Все скучаешь по супруге? Мне Зуев все уши прожужжал о ваших возвышенных чувствах. Это правда? А?!

И хитро, радостно рассмеялась.

Иван скупо улыбнулся, не пытаясь освободиться от легких, ненавязчивых объятий биолога.

Она была права – он все время думал о жене, даже когда проклятые сомнения в правильности внедрения его системы воздухообеспечения не давали покоя.

– Ты права, – улыбнулся Иван биологу.

Та показательно надула красивые губки.

– У-у-у-у. А я все мечтала, что здесь, на Марсе, ты охладеешь к ней, и…

– Леди Лили, вы коварны! – вступил в шутливую, приятную игру Иван. Он был благодарен Лилиан – она всякий раз, завидев его напряженным, спешила помочь добрым словом и своим расположением.

Тем не менее, не хотелось, чтобы Зуев заподозрил, что Ивану нравились такие «сеансы» успокоительной психотерапии.

Иван спросил:

– А где Антон?

– Зуев в раскопе. Поднимается только поесть, а ходит в туалет, по-моему, прямо там, – Лилиан смешливо фыркнула. – Он по-настоящему уверовал в то, что найдет следы древних, первичных форм жизни, какие могли существовать здесь миллиарды лет назад. Найдет и прославится в веках!

Иван сказал серьезно:

– Антон упорен.

– Он забавный, – Лилиан была настроена романтически. Вдруг предложила. – А пойдем, Иван, в здешнюю оранжерею. Тебе будет любопытно. Забавное место. Моя временная вотчина…

– Какие-то запланированные наблюдения? Эксперименты?

– О-о, у меня там дел невпроворот! Пойдем, пойдем. Я посмотрю на морковку.

Иван игриво рассмеялся, забавляясь легким, непринужденным, ни к чему не обязывающим флиртом, мотнул головой:

– Хочется посмотреть на мою «морковку»?! Это теперь так называется? Леди Лили пытается меня соблазнить?

Лилиан, поняв двусмысленную игру, расхохоталась радостно и по-детски. Иван невольно заподозрил: «Неужели я ей нравлюсь, как мужчина? Не дай бог!».

– Нет, нет, Иван! – смеясь, замотала головой Лилиан. – Будем смотреть мою морковку! Мою!

– О-о! – Иван округлил глаза, забавляясь. – Лиля, у тебя есть морковка?

Лилиан зашлась в новом приступе смеха. Ивану стало неловко – давно он так не общался с женщиной, легко, просто, на таких двусмысленных, прозрачных, словесных каламбурах.

Лилиан, отсмеявшись, погрозила Ивану пальцем, посмотрела спокойно:

– Ох, Ваня, Ваня… Иван Алексеевич. Морковка растет в огороде. Огород в оранжерее. Вот такая морковка, большая, сочная и сладкая! – Лилиан показала размер корнеплодов, которые вызревали в искусственном грунте.

– Да-а, – Иван продолжал шутить. – Такой морковке конкуренцию составить невозможно! Такие размеры!

Лилиан снова задорно засмеялась.

В коридоре появился Зуев, измаранный грунтом и жидкой грязью. Увиденное ему не понравилось – Лилиан явно флиртовала с Иваном.

– Вот здорово! – заявил он громогласно.

Лилиан осеклась, но, поняв, что это Зуев, показательно продолжила смеяться. Эта игра была видна и Зуеву, и Ивану.

Антон, как бы, не обращая внимания на Шашеву, хотя искал именно ее, прокричал Ивану:

– Вы куда направляетесь? Я хотел пригласить вас с Лилей в экскурсию по моей епархии – в шахту!

Иван пожал плечами – в шахту, так в шахту. Ему было забавно наблюдать за метаморфозами отношений Зуева и Лилиан. Шашева до сих пор не хотела прощать ухажеру ласковых слов, обращенных во время перелета до Марса к прекрасной, юной Венесуэле – креолке, третьему космопилоту.