– Какой тебе понравится. Но подальше от этих ушастых сплетников. Краем уха зацепят фразу и прибавят к ней еще сто своих. А мне сплетни не нужны относительно системы воздухообеспечения.

– Не нравятся старожилы? – улыбнулся Андрей.

– Это мы им не нравимся.

– Пойдем вон туда, в самый край.

Разместившись за столом, Андрей продолжил:

– Согласен, что система, которую разработал твой учитель Салехов, и которая сейчас обеспечивает базу кислородом, несовершенна. Через определенные временные промежутки она отключается и перезагружается.

– А люди мучаются, работая это время в скафандрах, болеют, не могут нормально функционировать – организм долго возвращается в обычный режим после стресса… Думаешь, очень приятно сидеть на голодном воздушном пайке?

– Знаю, знаю. Слышал это много раз от тебя, и от тех, кто поддержал твой проект… Ты что за дрянь ешь? Смотреть невыносимо. Какая-то липкая субстанция!

– Каша, – Иван не хотел, да заулыбался. Андрей опытный дипломат, умело сбивает с толку оппонента.

– Каша? Пластиковая?

– Кхы-гы, – хмыкнул Иван. – Нет, из злаков.

– Вкусная?

– Нет. А у тебя что? Стручковая размороженная фасоль? Еще что? Какая-то зелень…

– Тоже дрянь несусветная… Да, к вопросу о зелени. Ведь Шашева дала положительную оценку здешней оранжерее.

– Оранжерея в зачаточном состоянии, – парировал Иван.

– Пока. Но пройдет время, растительная биомасса достигнет объема, способного временно замещать искусственную систему воздухообеспечения Салехова, пока та будет перезагружаться. Перебоев с воздухом не будет.

– Через сколько такое случится? А моя система уже сейчас не имеет временного разрыва в обеспечении базы воздухом.

– Зато она, на время своей перезагрузки, отключает защиту периметра.

– Всего на двое суток.

– Каждый временной цикл перезагрузки база будет на двое суток оставаться без зашиты. Двое суток – большой срок.

– Андрей, кого ты боишься? Какого нападения ждешь подспудно? Союзников? Такого нападения просто не может быть физически! У них нет здесь мощной инфраструктуры, людей у них здесь очень мало, а у нас на базе хватит стрелкового оружия, чтобы отогнать провокаторов, если такие посмеют приблизиться. Да и стычка с Союзом – это же война!

Андрей поперхнулся, сделал торопливый глоток из стакана.

– Не все так просто, Иван. Война никому не нужна. Идет борьба за доминирование в Солнечной Системе. Шахта с аманием одна. Мы – монополисты. Так исторически получилось. Союз такое состояние дел не устраивает никоем образом. Почему бы Союзу не расстроить нашу монополию? А после все назовут загадочным, необъяснимым инцидентом… Это политика, очень большая политика…

– Согласен. Это твоя стихия – ты политик. А я ученый. Инженер. И я утверждаю – моя система воздухообеспечения лучше Салеховской!.. А про отключенный периметр… Если уж решатся насолить, то проще это сделать не нападая в лоб, с оружием наперевес, а действуя изнутри, через какого-нибудь внедренного агента… Шпиона…

Андрей вздохнул мрачно.

– Ты, прямо, мои мысли читаешь, дружище.

– Где шпионы? Какие шпионы? – раздался звонкий голос Шашевой. Они, вместе с Зуевым, стояли рядом и были настроены жизнерадостно.

– Сейчас мы себе набросаем в разносы такой же ерунды, и к вам присоединимся, – сказал Антон, подмигивая.

Андрей вдруг распрямился и торжественно улыбнулся.

– Друзья мои, спешу сообщить вам, что я утверждаю проект нашего Ивана Алексеевича Алехина, и даю добро на начало испытательных пусков!

– О-о! Иван, поздравляю! – просияла Шашева.

Иван расцвел в улыбке облегчения – все-таки Андрей на его стороне, и давно – уже заранее вынес свой положительный вердикт относительно проекта, связался с Землей, и получил одобрение. Хотя, в любой момент он мог все прекратить – такой властью он обладал. Но, Иван верил, что Андрей, даже если в какой-то момент снова возникнут сомнения, не пойдет на это – дружба есть дружба.

Циничный Зуев усмехнулся.

– Андрей, пять процентов с отката – на банкет!

– Какой откат? Что за коррупционные разговоры? – шутил Андрей.

Иван вдруг поймал на себе неприязненный взгляд «ассистента». Тот с разносом проходил мимо, кивнул, внимательно, изучающее глядя прямо в глаза. Всучили же ему такого неприятного типа в помощники! Все время своим непонятным негативом гасил положительные эмоции, если таковые возникали…

Андрей спросил:

– Сегодня начнешь?

– Сегодня.

– Уже сегодня база останется без охраны?

– Сегодня.

– А как погода?

– Буря крепчает.

– Может, переждем бурю, и потом?

Нет, Иван не был готов томиться ожиданием еще несколько суток. А вдруг за это время, все снова взвесив и обдумав, Андрей отменит свое решение, заморозит проект? Никаких потом – испытания начинать немедленно!

– Чего ты опять опасаешься? – спросил напрямую.

– Не выходит из головы тот корабль союзников, который прибыл на Марс в аккурат вслед за нами…

– Андрей, корабли союзников беспрестанно прилетают и улетают…

– Мне и не нравится эта активность…

– Прекрати. Все будет хорошо. В штатном режиме, – заверил Иван.

Марсоход вынырнул из мутного пылевого потока бури, и плавно съехал по укрепленной плитами дороге в пологий кратер. Здесь кипели завихрения, поднимали мелкие камни, и затягивали их вверх, в самую муть космического бурана.

Начальник базы пояснил Джону:

– На Марсе очень разряженная атмосфера. Бури здесь не редкость. Но, в последнее время, что-то они зачастили. Человеческая деятельность, эти бесконечные выбросы, работы энергетических и воздушных установок – вот он, результат. Частые спонтанные ветра, движение разряженных электромагнитных потоков, захватывающих пыль, песок, камни…

Джон не собирался вдаваться в проблему марсианских песчаных бурь, отозвался рассеяно:

– Вы, серьезно, верите в такое объяснение? Человек и его деятельность? Сколько нас кормили этим на Земле, обвиняя человечество во всех грехах, а после выяснилось, что планета живет своей жизнью, ни в чем не подвластной человеку, каким бы могущественным он себя ни считал. Надуманные проблемы озоновых дыр, которые сами по себе закрылись, проблема глобального потепления, которая оказалось началом обычного, циклического похолодания, истощение нефтяных запасов, которые, оказалось, бесконечно воспроизводятся внутри планеты, а не являются отложениями древней фауны… Ученые чем больше объявляют о своих знаниях, в тем большие заблуждения вводят себя и все человечество… Человека на Марсе, считайте, что нет – нас здесь, включая федералов, малочисленные группки. Наша деятельность – это возня муравья у своей норки.

– Хорошая отповедь, – согласился с легкостью Кампелла. – Тогда, что по вашему, послужило началу таких аномалий?

– Пусть ученые объясняют – это их работа, изучать природу космоса. У меня другая задача на этой планете, – сказал Джон.

Марсоход, сбросив ход, прокатил по пологой поверхности к массивным металлическим воротам базы в северной, отвесной стене кратера.

Раздался протяжный зуммер вызова – водитель Винсон требовал открыть ворота.

Минуту не было никакой реакции.

Тори Кампелла нетерпеливо вскричал:

– Спят они там, что ли?

Он включил связь с базой, рыкнул, глядя на черную точку микрофона на панели управления:

– Смит, сколько можно ждать?!

– Открываю… Отвернуться на секунду нельзя.

– Ты наушники от плеера иногда вытаскивай из ушей, когда отворачиваешься!

Смит не стал пререкаться с начальством. Ворота чуть шевельнулись, пыхнув клубами белого, теплого воздуха шлюза, и медленно начали раскрываться.

Не дожидаясь полного раскрытия, экономя расход воздуха, Винсон газанул, и марсоход буквально влетел внутрь внешнего шлюзового отсека… Ворота медленно пошли в обратную сторону.

– Никак не можем отладить эти чертовы ворота, – посетовал Кампелла. – Надо заменить блок подшипников, да все никак не пришлют. НАСА постоянно жалуется на нехватку финансирования.