— Так то оно так, но сенатор особа высокая и ему позволено многое, что не дозволено другим. Это раз. А два — то, что все зависит от благосклонности нашего священного императора Хироса. Кто приближен, тому нечего бояться, а кто успел попасть в немилость, тот труп.

— Ну а, например похищение сограждан? — Эсхатон затронул интересующий его вопрос. — Насколько я знаю, это у вас в независимости от положения карается смертью. Разве император может нарушить этот закон?

— Не-а, это серьезно. Наверное, единственный случай, когда все равны.

Кварг с легкостью вздохнул. Он уже начал думать, что его данные устарели, и отношение к такому явлению в Империи поменялось. Возможность обвинить сенатора в похищении Суры была единственным козырем. Еще во время полета Эсхатон связался с родителями астрофизика и попросил о помощи. Огромных усилии стоило убедить их не предпринимать без его ведома никаких шагов. Ясно, что лазги не могли сидеть на месте. Поэтому вместе они решили, что те прибудут на Лазгус, и станут ждать, пока кварг выйдет на связь. В случае если от Ниирка и Эсхатона не будет никаких вестей в течений условленного времени, Тепрос сообщит об этом родителям.

Таксист еще немного поведал об особенностях политики на Лазгусе. Сенат играл немаловажную роль в жизни Высокой Империи. Хотя вся полнота власти принадлежала императору, он скорее выполнял контрольную функцию. А сенаторы занимались и законодательством, и исполнительной властью. Сведя до минимума бюрократический аппарат, лазги наделили сенаторов огромными полномочиями в сферах отданных под их управление. Например, Шорги отвечал за научно-исследовательский сектор. Стало ясно, почему именно он заинтересовался Сурой и данными по толианам. Когда пришла очередь кварга рассказать о себе, то он припомнил пару миссий. Одна из них касалась спасения фрохов в системе Гивуркула. Их материнский корабль потерпел крушение на опасной планете Пор. Кишащая смертоносными тварями она представляла собой заповедник хищников. Вся флора и фауна соперничала за право называться самым роковым пожирателем Галактики. Ходили даже слухи, что именно оттуда ведут свое происхождение кморы. Получив сигнал о помощи, Эсхатон быстро добрался на своем фрегате до Поры. И как раз вовремя. Полчища монстров осаждали бедных фрохов в их разбитом корабле.

Зачистив территорию при помощи огнеметов, кварг взялся вывозить сотни фрохов из этого ада. Спасти удалось не всех. Забив под отказ фрегат, Эсхатон планировал вернуться еще раз. Он оставил тем, кто не влез оружие, а сам отвез выживших на ближайшую безопасную планету. Но по возвращении обнаружил, что половину негуманоидов перебили. Среди спасенных за второй раз, оказалась и родня Джаэдо, который так любезно помог ему начать миссию толиан. Про другую миссию он рассказал, упомянув спасение Суры и поведав подробности этого дела. Водитель остался доволен и напоследок предложил подождать их у въезда в поместье сенатора. Но не за просто так. Он попросил на обратном пути еще два рассказа. И на этот раз один из жизни толианина. Ниирку так и не удалось скрыть свое лицо. Длинные усики выдали с головой этого гуманоида с насекомоподобной головой.

Массивные врата, отделявшие владения Шорги от мира простых смертных были украшены редкостными металлами и головами каких-то экзотических тварей. Пришлось отдать себя в руки охраны, чтобы попасть внутрь огражденной территории. Посреди коллекции из многих тысяч, размером со стандартного гуманоида, памятников возвышался дом сенатора. Он не походил на те замки, которые они видели по пути. Но дом и не выглядел миниатюрным на фоне гигантских сооружений лазгов. Десять этажей роскошной архитектуры завершались чашей, в которой, скорее всего, находился сад или бассейн. В любом случае снизу не получалось рассмотреть, что содержится на крыше. Памятники же выглядели как собрание всевозможных видов живых существ обитавших в Галактике. Многих можно было узнать. А некоторые напоминали что-то знакомое, но отличались какими-то особенностями. Были и такие, которые повидавший всякое Эсхатон не видел никогда. Пока охрана вела их через наполненный статуями двор, кварг думал о том, что все эти твари скорей всего участвовали в гладиаторских играх. Некоторые выглядели очень угрожающе. Ниирк даже упомянул, что не хотел бы встретиться с такими наедине.

Лазги-охранники завели кварга и толианина внутрь небольшого помещения с экраном на всю стену. Казалось что это приемная. Так оно и было. Им приказали ждать, пока появиться сенатор. Мол, потом он решит, что делать с незваными гостями. Ну и ладно. По крайней мере, они добились аудиенции. Прошло два часа. Внезапно на экране появилась фигура официально одетого лазга. Сначала сенатор разглядывал пришельцев, а потом заговорил, видимо свойственным ему повелительным голосом.

— Не думал, что вы явитесь в мой дом. Это странно. Зачем?

Эсхатон выступил вперед и начал выкладывать свои карты.

— Уважаемый сенатор, я рад, что вы вспомнили нас. Значит — мы важны. Но выслушайте меня внимательно.

И кварг рассказал об угрозе обвинения Шорги в похищении Суры. О том, что если он не отпустит лазгу, то буквально сейчас ее родители попросят приема у императора и донесут о происках сенатора. На удивление реакция Шорги не показывала, что он почувствовал какую-то опасность со стороны таких заявлений. Наоборот — сенатор расхохотался.

— И это все? — спросил он, как будто мало было угрозы смертной казни.

— Что вас так рассмешило? — Эсхатон не был готов к такому повороту.

— Слушай меня сынок! Ты шелудивая пародия на гуманоида. Неужели ты думал, что я не знаю о родителях Суры? Они сейчас радостно обнимают свою дочку. А ты, мерзкая неразумная тварь отправишься на гладиаторские игры за оскорбление чести и достоинства высшего должностного лица Империи.

— Вы отпустили Суру? — кварг не мог прийти в себя от удивления.

— А неужели ты считаешь, что я настолько глуп, чтобы отправить себя же на тот свет? Зачем мне похищать свою соплеменницу? Есть множество способов переубедить ее и без грубых действий. Но для тебя и твоего уродливого спутника это уже не имеет никакого значения. Вас осудят и завтра же казнят на потеху нашей великой расы!

Экран погас. В комнате воцарилась тишина. Эсхатон осознанно пошел на такой риск, но он думал, что все будет оправдано. Оказалось, что все планы и усилия напрасны. Они как дураки попали в ловушку, хитроумно спланированную кем-то, кто без сомнения умнее их. Трудно понять, кто обманывает теперь. Может быть, Адмирал участвовал в этом плане на стороне врага. А может, и нет. Может, все-таки Сура не была столь благодарна кваргу за спасение, как ему хотелось думать. Его снова обвели вокруг пальца. А может так и надо. Эсхатон уже ничего не понимал. Охрана надела на него и Ниирка магнитные кандалы и повезла сразу в суд.

Все случилось, как и говорил сенатор. Их осудили на смертную казнь. Ниирк хныкал, когда зачитали приговор. Для него разгоревшаяся надежда сменилась холодным ужасом перед неизбежной смертью. Кварг же впал в апатию и не произнес не слова до тех пор, пока их посадили в камеру.

— Я знаю, ты очень силен и у тебя есть шанс выжить. Обещай мне, что завершишь миссию, после того как я погибну, — толианин говорил это обреченно, понимая, что для него все закончено.

— Я ничего не могу тебе обещать. Если они решили, что мы умрем, то так и будет. Если нет, то тогда ты сам сделаешь это.

У напарников не находилось больше слов, чтобы подбодрить друг друга. Эсхатону, почему-то, вспомнился лазг-таксист, обещавший подождать их у ворот. Он так и не услышит очередную историю. Так никто и не сохранит память о толианине, пытавшемся спасти свою расу. Несправедливо выходило. Кварг смутно представлял, что их ждет завтра на гладиаторских боях. Но он понимал, что казнь не называлась бы казнью, если бы не предусмотрели умерщвление приговоренных. И вряд ли ему помогут его способности. Лазги уже не одну тысячу лет проводили эти игры. Кто-кто, а они должны знать, как сделать все интересно и смертельно опасно. Эсхатон не хотел сдаваться. Всю свою жизнь он служил Кодексу — спасал живые души. У него были принципы, у него были цели. Любовь? В этом трудно уличить представителей его расы. Такое чувство не было свойственно кваргам. Их женщины сами могли оплодотворять себя. А мужчины служили лишь как хранители и защитники вида. Хотя сексуальное удовольствие могли получать оба пола. Итак, сорок пять прожитых по стандартному времени лет оставили память о кварге по имени Эсхатон. Ему были благодарны тысячи гуманоидов. Кто-то хотел его смерти. Но в основном это черные сердцем, злые существа. Не смотря на все это, именно толианин помог ему выбраться из запоев и дал новую цель. Неужели теперь это стало бессмысленным. Да плевать на чьи-то интриги! Есть задача — выживание расы толиан. Есть Кодекс, который велит доводить начатое до конца. И есть Эсхатон — кварг неоднократно доказывавший свое превосходство в бою. Гуманоид решил, что будет биться до последнего, но не покажет свою слабость. Плохо, что бежать из изолированного охраняемого пространства не представлялось возможным. Лазги умели создавать системы безопасности. Иначе бы Эсхатон попытался. А так оставалось дождаться яркого света арены, которая заберет его жизнь. Прошла ночь, и настало утро. На Лазгусе смена тьмы и света происходила в пределах шестнадцати часов. Единственная звезда основной системы Высокой Империи щедро слала свои лучи через пространство, озаряя величественную архитектуру столицы лазгов. Всем космонавтам вживлялись стандартные чипы времени, которые позволяли ориентироваться в этом измерении на десятках тысяч обитаемых планет Галактики. Поэтому кварг был готов, когда за ними пришли.