— Но эти поиски могут продлиться не одно столетие!

— Для замороженных нет разницы. Для подавляющего большинства криптонцев эти века пролетят, как одно мгновение. А на плечи тех, кто останется на вахте, в любом случае ляжет тяжёлый груз и огромная ответственность. Необходимость носить браслеты или снимать маску будет наименьшим из духовных и физических испытаний, которые выпадут на их долю.

Маска нервно дёрнулась.

— Хорошо, буду говорить прямо. Даже после всего, что вы сделали, многие из нашей паствы всё ещё не до конца доверяют вам, Дру-Зод. Если вы сможете идентифицировать и отследить каждого члена экипажа, включая жрецов — люди на исповеди не смогут доверять НАМ. Никто не осмелится сказать правду, если каждое сказанное слово может попасть к верховному правителю, обладающему неограниченными полномочиями! Исповедь превратится в фикцию, утратит весь духовный смысл! Даже сейчас у нас с этим связано немало проблем. Но пока планета велика и людей много, вы хотя бы не можете контролировать каждого. На борту звездолёта всё будет иначе. Там понадобятся искреннее доверие каждого ко всем, чтобы выжить. И только мы можем его обеспечить, для этого религиозная гильдия и была создана. Но только при условии, что вы не будете ставить нам палки в колёса, лорд-протектор.

— Сколько из десяти миллионов жрецов являются исповедниками?

— Регулярно этим занимаются не более двадцати тысяч. Однако гарантированное богами право принимать исповедь есть у шести миллионов.

— Можем сделать вот что. Сделаем отдельный корабль исповедников. На нём будут находиться в анабиозе все практикующие исповедники. Плюс иногда будут прибывать на борт другие жрецы. Никакой связи у этого корабля с остальным флотом не будет. Человек, желающий исповедаться, берёт катер и прилетает туда. На борту он выбирает ячейку с желаемым исповедником, размораживает его, проводит ритуал, затем летит обратно. Никакой записи не ведётся. Я не смогу узнать, кого именно он пробуждал, или что именно сказал пробуждённому. Зато я смогу быть уверен, что под вашими масками на других кораблях не пакостят Жнецы. И что в свободное от исповедей время вы не сговариваетесь между собой. Такой компромисс вас устроит?

— Хм… я должен подумать…

— Думайте на здоровье, только не слишком долго. Я должен заранее вырастить подобный корабль. Чем раньше начнём, тем безопаснее будет для нашей паствы.

Посланник Совета прибыл строго по расписанию. Точнее, посланница — турианцы предпочитали говорить об азари, как о женщинах.

Она была облачена в массивный скафандр, полностью скрывающий не только черты лица, но даже и пропорции. Можно было лишь с некоторой уверенностью предположить, что он имеет дело с гуманоидом — две руки и две ноги. Но не более того.

— Я СПЕКТР Тела Вазир, — представилась гостья. — Я имею право говорить от имени Совета Цитадели, и мои решения — это его решения.

Голос был холодным, гладким и полностью лишённым эмоций — она явно использовала синтезатор речи.

— У вас есть право заключать договорённости и принимать новые разумные виды в Совет?

— Только ассоциированных членов, и только в исключительных случаях. Однако я могу провести предварительные переговоры и набросать черновик договора о вступлении. После согласования всех деталей, Совету и верховным правителям вашей расы останется только его завизировать.

— А если вы внесёте в этот договор какие-то пункты, которые Совет не одобрит?

— В самом крайнем случае, если в тексте будут вопиющие нарушения, Совет откажется его подписать, и мы перейдём на режим прямых переговоров. Но скорее, Совет подпишет даже невыгодный для него договор, чтобы не компрометировать авторитет СПЕКТРа. Я, разумеется, буду в этом случае строго наказана, но вас это всё не коснётся.

— Теперь понятно. Вы всегда ходите в таких скафандрах? — поинтересовался Хан. — Или атмосфера, которой дышат турианцы, для вас непригодна?

— Протоколы вежливости требуют, чтобы собеседники были в приблизительно равных условиях, — невозмутимо пояснила Тела. — Я не могу узнать, как вы выглядите, поэтому будет лучше, если вы тоже не увидите пока моей внешности. У каждой из наших рас могут оказаться привитые или врождённые инстинктивные предубеждения против того или иного облика, что может привести к срыву контакта. Хотя в моём случае это весьма маловероятно, так как я опытный дипломат с многовековым стажем межвидовых контактов. Однако не исключено, что однажды в космосе может встретиться нечто невыносимо отвратительное даже для меня.

— Что ж, это разумно, — согласился Хан. — За время, что вы сюда летели, я изучил свод законов Совета Цитадели, который вы прислали. Мне не совсем понятна одна вещь. Что будет, если новая встреченная цивилизация откажется вступить в Совет, как ассоциированным членом, так и полноправным?

— Ничего особенного. В этом случае её представителям будет запрещён вход в пространство Совета, членам Совета с ней будет запрещена торговля, самостоятельный обмен какой-либо информацией, и Совет будет считать себя свободным от каких-либо обязательств перед ней.

— И много "отказников" вы до сих пор встречали?

— Пока что — только два известных нам разумных вида не входят в Совет. Рахни и геты. Впрочем, последние не то, чтобы отказались… скорее, это Совет отказался от них. Ещё два вида являются ассоциированными членами, но не имеют на Цитадели посольств — это кроганы и кварианцы.

— И вас не беспокоит, что не вошедших цивилизаций однажды может оказаться больше, чем вошедших? И ваш Совет окажется локальной организацией, не имеющей никакого влияния на реальную политику в Галактике?

— Это очень маловероятно. Во-первых, виды, не способные к сотрудничеству в рамках Совета, вряд ли способны к сотрудничеству за его пределами. В основном это очень негибкие структуры: ксенофобные, агрессивные, консервативные, параноидальные или просто с очень чуждым мышлением. А во-вторых, сеть Ретрансляторов сконфигурирована таким образом, что любые достаточно длинные маршруты рано или поздно выводят на Цитадель. Совет имеет абсолютное преимущество по логистике — он держит в руках все нити. Если представителям вашего вида будет закрыт допуск в пространство Цитадели, вы окажетесь изолированы на своей ветке…

Договорить она не успела, замолчав на полуслове. Пару секунд скафандр стоял абсолютно неподвижно, затем снова заговорил:

— Из Ретранслятора выходят…

Её снова перебили. Пол содрогнулся, посыпались искры. Посланница отскочила от зонда, окутываясь сине-фиолетовым сиянием. Исчезла искусственная гравитация, и они оба всплыли в воздух.

— Это ваших рук де…

Третий и последний толчок в последний раз перебил её. Все сенсоры залил ослепительный свет. А потом упала темнота.

— Связь с зондом утрачена, — бесстрастно доложил искусственный интеллект "Устрашающего".

Разумеется, новые зонды были немедленно направлены в туманность Змеи. Благо, именно на такой случай Хан держал около сотни неактивных аппаратов рядом с Ретранслятором, который уже успели оттащить на девять миллионов километров от планеты и продолжали постепенно разгонять в сторону солнца.

Но найдены были только обломки и плавающие в космосе мёртвые тела. От фрегата, на борту которого проходила аудиенция, не осталось вообще ничего — только медленно остывающее облако плазмы. Что бы там ни взорвалось, оно было достаточно мощным, чтобы разнести "Беспощадный" и зонд 12-9 на атомы.

И ни малейшего признака тех, кто это мог сделать.

Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять — криптонцы стали жертвами элементарной провокации. Их подставили, как школяров. Теперь в глазах Совета — они убийцы СПЕКТРа Телы Вазир и разведывательной турианской флотилии. Подсунули большую бомбу с ансиблем внутри, выманили побольше информации, а когда узнали о Цитадели — взорвали заряд и перебили остальных возможных свидетелей.